Лисы округа Хансон

Сэги ворчливо принимается за дело, Харин звонит подруге.

– Что нашла? – отзывается Хичжин, причмокивая в трубку. Опять ест, обжора. И куда в неё столько влезает. Не была бы она русалкой, ела бы морепродукты, те сытнее.

– Знаешь кого-нибудь, кто мог бы высушить тело человека до состояния Хеопса?

– Кого?

– До мумии, – закатывает глаза Харин. – Я нашла шамана Лю. Его кто-то высушил.

Хичжин хрюкает.

– Как гербарий?

– Типа того. Знаешь, кто на такое способен? Ах, да. Мне нужна мышка.

– Подруга-а-а, – тянет Хичжин. – Ну и вопросики. Поищу, на ум пока никто не приходит. У бывшего спроси, он точно в курсе. Думаешь, он уже добрался до убийцы синнока?

Харин косится на Хэги и Сэги и хмыкает.

– Вряд ли. Он прислал паразитов за мной следить, думает, я полезу в его делишки.

– Вот и нет! – опять лезет Хэги. – Мало ты понимаешь, лисица грубая.

– Я закончил! – тут же кричит Сэги.

Харин просит у Хичжин всю информацию по твари, которая может высосать тело человека досуха («Нет, это точно не вампир!»), и оборачивается к мокрой стене с письменами. Сэги и Хэги устало садятся на диван, поднимая в воздух столп пыли. Ну точно давно квартирка пустует.

– «Дерево» вижу, – говорит Харин вслух, осматривая иероглифы. – «Корни». Снова «лотос», вот тут повторяется и тут. А это вообще «ходить». Нет, стоп, это «стрела». Что за ерунда?

Хэги и Сэги следят за Харин не моргая – у обоих веки в силу их природы срослись с оболочкой глаз – и не помогают думать, но хотя бы молчат. Харин вышагивает вдоль стены с открывшимися ей письменами племени майя, не иначе, потому что набор слов тут настолько бессвязный, насколько и неожиданный. Кровью кто-то расписался на стене дома, ну надо же. Ничего лучше придумать человек не мог? Хотя… Харин косится на фигуру шамана Лю и вздыхает: «Да, не мог всё вот это совершить человек».

И она откусит себе хвост, если убийства синнока, Ри Тэсо и ещё парочки людей в Хансоне не одних рук дело.

– Так, предположение. – Харин садится на пол лицом к стене и смотрит на иероглифы снизу вверх. Внизу, кстати, они свежее выглядят, словно написаны были не в один день. Если предположить, что использовалась тут кровь не шамана Лю, так какого квисина именно шаман Лю сидит в центре своей гостевой комнаты полностью сухой, как бассейн реки Евфрат? И чего это Харин в сторону пустынь тянет…

Понимая, что никуда она не сдвинется, пока не соберёт в кучу все сведения, которые у неё есть, Харин бездумно щёлкает камерой смартфона, фотографируя стену и каждый знак отдельно. «Всё-таки вот этот иероглиф, который «стрела»… Не стрела это, как будто. «Вперёд»? «Идти»? Бред».

– Поглядите, нет ли таких же знаков на других стенах, – приказывает Харин Хэги и Сэги, а сама отходит в центр комнаты, закончив с фотографиями, и принюхивается. Теперь и она чувствует запах, исходящий от тела старика и от стены с кровью – они не одинаковы, хотя уловить различия сложно. Проклятье, будь при ней бусина, она смогла бы унюхать точнее, но сейчас кажется, что старик умер давно. Хэги и Сэги либо врут ей, либо Харин вляпалась в самое таинственное дерьмо в жизни.

Кажется, что у неё в руках почти все карты, и ей под силу разгадать тайну цепочки убийств, не хватает какой-то малой детали. Это понимание шкребёт ей мозг, хочется вскрыть череп и вытрясти все ненужные мысли, чтобы оставить сознание чистым. Например, чтобы убрать оттуда мысли о Кван Тэуне. Без него Харин тут не обойтись, и они всё равно расследуют одно и то же дело, так?

Отвратительное чувство, о существовании которого она почти забыла, вспыхнуло в груди совсем недавно, когда Харин вытащила Кван Тэуна из дворца Тангуна и отчитывала как маленького, и после напомнило о себе в пиццерии прошедшим вечером. Кван Тэун взял Харин за руку и сказал, что она может на него положиться.

И Харин захотелось… Признай это, идиотка. Захотелось ему поверить.

Видно, тупость Кван Тэуна заразна, потому что Харин рядом с ним порой забывает, что доверия никто не заслуживает, ни квемуль, ни квисин, ни тем более человек. Детектив Кван – посторонний смертный, в теле которого насыщается его энергией лисья бусина. И связывает детектива Квана с Харин только этот факт. Ничего более.

Надо забрать у него бусину и двинуть по лбу, выкинув из его башки любой намёк на существование монстров в Корейской Федерации. Он забудет Харин, она забудет его – всё честно.

– Эй, лисица, – зовёт Хэги. Харин выныривает из своих мыслей.

– Что?

– А старикашки после смерти ходить могут?

– Что?!

Сэги указывает за спину Харин, она оборачивается. И сталкивается нос к носу со вставшим на ноги шаманом Лю. Если бы у Харин была бусина, она бы заподозрила неладное раньше, но теперь ей приходится иметь дело с ожившим трупом.

Его морщинистый сухой рот распахивается, из тела вырывается хрип, в воздух перед Харин летит пыль и кусочки кожи, ссохшегося мяса, чего-то ещё. Она кашляет, отскакивает назад, но старик успевает схватить её сморщенной рукой за волосы в последний момент и дёргает обратно.