Лита

Эрисорус не шелохнулся. Холодный пот тек у него по спине. Хорошо, что Ашица не мог этого видеть. Он вспомнил Литу. Не во дворце, среди золота и в непривычных нарядах. Он вспомнил ее маленькую, лет пяти, в доме Вальтанаса. Как-то они гуляли по лесу втроем – он, Тесса и Лита, и он учил дочь отличать одни травы от других, и она так потешно коверкала их названия. Он вспомнил, что ее волосы – каштановые, с медной, как ралутовая кора, искрой, – собранные в узел на затылке, всегда казались ему слишком тяжелыми для ее тонкой шеи…

– Неужели это так необходимо? Она просто ребенок, который вырос в лесу среди взрослых и собак, она своих ровесников и не видела даже. Конечно, попав в город, она…

– Есть только один способ, – прервал его лихорадочные слова Ашица. – Способ, не противоречащий нашим законам. Это очень древний обычай, но формально он не отменен до сих пор.

Эрисорус стиснул бокал и уставился в глаза Ашице.

– У ралу ведь есть вечная?

Флон

Однажды утром Лите почудился совсем рядом голос отца. Он будто бы был там, за каменной стеной, в которой было проделано узкое окно под потолком. Она постаралась вслушаться, но отец говорил слишком тихо, и Лита не смогла разобрать слов.

Медленные зимние дни текли сквозь нее. Она то спала, то лежала, глядя в потолок, снова и снова прокручивая в голове суд, приговор, то лихорадочно начинала ходить по камере. Что это такое – умереть? Будет ли ей больно? Будет ли страшно там, на самой казни? Так же страшно, как сейчас, или еще страшнее? И тогда она падала на колени перед стеной с узким окном и начинала молиться всем богам, которых любила и почитала. Но среди молитвы вспоминала, как играла с их фигурками в детстве и как Диланта грозилась, что боги рассердятся, и молитва застывала на губах.

Отец пришел к ней вечером перед казнью.

– Папа!

Он похудел и стал будто выше ростом. Она заметила седину в его волосах. «Вот до чего я его довела!»

Царь Альтиды – это не Фиорт, стражники открыли ему решетку, разрешили обнять дочь, но не вышли, даже когда он их об этом попросил. Они будто не услышали его, все так же молча смотрели перед собой. Отец вздохнул. Лите было все равно. Она обняла отца за шею, уткнулась в грудь, хотела заплакать, но почему-то не смогла. От него пахло так знакомо! Травами, маслом лероки, ралинами… Зачем все это случилось с ними? Она хочет вернуть все назад, жить в лесном доме, с мамой, и ждать его редких визитов.

– Лита, – проговорил он, расцепляя ее руки и усаживая на узкий топчан. Сам сел рядом. – Завтра казнь.

Она помотала головой. Разве он пришел затем, чтобы сказать ей еще раз, что завтра она умрет?

– Но ты не бойся. Очень прошу тебя, я не могу никак тебя сейчас утешить, – он покосился на стражников у двери, – но ты постарайся быть храброй, ладно?

– Спаси меня, папа! – вырвалось у Литы, хотя она столько раз обещала себе быть гордой и не просить невозможного.

– Я сделал все, что мог. Я теперь в таком неоплатном долгу перед Ашицей, что мне страшно. Но завтра тебе все равно придется выйти к плахе. Первый совет сильнее меня.

– Я твоя дочь! – вскочила Лита, вырвала свою ладонь из его руки. – Меня завтра убьют! И ты ничего не сделаешь? Что ты за человек?

– Я человек долга, – устало ответил он.

– Значит, ты не мой отец! Тебя подменили! Мой отец – Травник! Он бы спас меня!

Эрисорус подскочил к ней, зажал ее рот рукой, проговорил в ухо:

– Молчи. Молчи, Лита, ради всех богов, молчи.

Он тут же отпустил ее и сказал уже строго:

– Ты знала правила – ты их нарушила. Когда нарушаешь правила, всегда следует наказание. Такова жизнь, Литари, и пора бы тебе это усвоить.

Вдруг прижал к себе, крепко, нежно, как раньше. Поцеловал в макушку.

– Я очень люблю тебя.

И сразу развернулся, ушел.

Потрясенная, Лита осталась стоять посреди камеры. Он просто ушел. Он обвинил ее во всем и ушел. Сбежал. Он не спас ее. Больше ей надеяться не на кого.

Лита стояла на высоком помосте у плахи. Перед ней раскинулась площадь, та самая, на которой проходил суд. Советник Таир шепнул ей, что ее брат Фиорт спешно уехал по каким-то важным делам, но просил его передать сестре свое прощальное слово.

– «Я сделаю все, как ты просила» – вот его слова, ралу, – сказал Таир и вздохнул. – Передавая их вам, я вынужден спросить, о чем идет речь.

– Понятия не имею, – ответила Лита и закусила губу: Фиорта не будет на казни, он повез Алоику и их сына в другие земли. Вот что это значит, дурацкий советник!