Литература как жизнь. Том II

«По вашему советологи работают на ЦРУ?» – слышал я с началом перестройки от наших передовых людей, старавшихся превратить мою точку зрения в удобную мишень для нападок. Нет, это не «по-моему». Желавшие поссорить меня с американцами приписывали мне то же, что говорили сами американцы, говорили открыто, но не грубо и глупо. Изучать литературу? Какую? Русскую? Советскую? А… зачем? Мы занимались американской литературой «из любви», у них изучение нашей литературы мотивировалось практически. Они мало изучали нас до начала холодной войны и почти перестали изучать сразу после её окончания. Прекратилась идейная конфронтация, закрылись издательства, которые процветали, выпуская книги на русском языке. Зато времена противостояния явились золотым веком русистики и советологии.

За годы холодной войны американцы успели выпустить тридцать пять, на исходе двадцатого века выпустили шестьдесят томов энциклопедии нашей литературы. Печаталась не какая-нибудь грубая пропаганда. О, нет, зачем же? Симмонс входил в редколлегию «Русской библиотеки», и шли потоком стихи и проза, лёд и пламень. Добился этого, понятно, не один Симмонс. Он входил в мозговой трест того поколения советологов, которое сумело кому надо объяснить, что такое литература в СССР – сила, советские писатели – властители дум: найдите к ним подход, и страна будет в ваших руках. Если Симмонсу приходилось в этом убеждать, то Президент Рональд Рейган, как приехал в Москву на встречу с Горбачевым, так первым делом пошел к писателям. А куда надо пойти, ему о том было сказано и повторено семь раз. Число я узнал от Сюзанны Мэсси, она – автор очерка истории русской культуры под названием «Жар-птица» и супруга-сотрудник Роберта Мэсси, автора бестселлера о генетической трагедии Романовых. Мы с ней принимали участие в школьном мероприятии на Лонг-Айленде. Ребятам Сюзанна рассказывала серьезные вещи для взрослых: как она пробилась к Рейгану, чтобы объяснить Президенту, какие замечательные люди населяют Империю Зла. Ссылок Сюзанна не делала, но мой внутренний голос крикнул: «Симмонс!». Сколько раз приходилось слышать от него: «Люди! Какие люди!» Сюзанна, без ссылки, от себя добавила: люди замечательные, но у них режим плохой, следует вбивать клин между ними и властями, делая это через культуру. Рейган поразился рассказу. Он просил Сюзанну повторять ею сказанное и советников своих приглашал, чтобы и они послушали. Так семь раз. А в Москве Рейган сразу отправился в ЦДЛ. Перед Домом литераторов в ожидании гостя положили новый асфальт. Институт Мировой литературы, через дорогу, пытался настаивать, чтобы и перед ИМЛИ сделали новое покрытие: вдруг Президент захочет посмотреть, как у нас изучают литературу? Нет, пойдет к тем, кто литературу создает.

Мнения профессоров не убедили бы американцев заняться нашей литературой. Поверили они экспертам, как Симмонс, после того как поступил с нашей стороны далекий от литературы довод. Полетел спутник и напугал их. Напугал не спутник сам по себе, напугали носители, поднявшие пискливого малютку в космос. «Откуда у русских ракеты мощнее наших?» – стала спрашивать Америка. Тут и пришла очередь советологов торжествовать: «Что мы говорили? Образованность! Народ читателей и, несмотря на б…к, когда за ум берется, творит чудеса». Генри Купер в Доме-Музее Королева к своему изумлению услышал, что создатель спутника читал романы его предка, которых он, прямой потомок, не читал. «Надо чужих читателей наших писателей догнать!» – решили американцы, которые уже давно не читали своих классиков, каких мы читали, и был ими в 1957 году принят Оборонный Акт по Образованию. Взглянем на сочетание «оборонного» с «образованием», и станет ясно, что было так трудно объяснить в своё время без того, чтобы не оказаться обвиненным в примитивной политизации: хлынул золотой дождь на всё, что только ни было связано с нашей страной от производства ракет, которые нацеливались в нашу сторону (вокруг этих ракет я галопировал верхом, когда гостил в Северной Дакоте у Трумана), до русской литературы, которую стали изучать с той же целью, с какой строились ракеты.

«Так вы хотите сказать, что наши литературные проекты и звездные войны взаимосвязаны?» – настороженно спросил меня Бердников. Он прочитал мою часть отчета о нашей совместной командировке в США. Вот что я хотел сказать и написал, пользуясь американскими печатными источниками плюс свои наблюдения.