Литературная Газета 6432 ( № 39 2013)

Проиллюстрирую сказанное несколькими примерами. Есть предложение в качестве рейтингового критерия вуза ввести показатель трудоустройства, соответствующего профилю подготовки. Казалось бы, вполне естественный и логичный показатель. Однако задача вуза – не трудоустроить выпускников, а выполнить государственный заказ, в котором расписано, сколько специалистов того или иного профиля надо подготовить. То есть государство при формировании госзаказа (и бюджета!) знает потребность в специалистах, которая наступит через пять лет, и оно через пять лет необходимое их количество получает. Причём здесь вуз?

Другой пример. Разрушение органической связи школа–вуз. Неподготовленность к учёбе в высшей школе повлекла за собой резкий рост отчислений студентов первого-второго курсов за академическую неуспеваемость. А это значит, что часть своего времени вузы работают вхолостую, «съедая» столь дефицитные бюджетные средства. Стоимость потерь в масштабах страны составляет сотни миллионов, если не миллиарды рублей, не говоря уже о личных трагедиях тысяч молодых людей и их родителей. Тоже «нецелевое» и «неэффективное» использование бюджетных средств.

Всё чаще и чаще в СМИ звучит как упрёк тот факт, что в стране «слишком много вузов». Казалось бы, этим можно было бы гордиться, но авторы добавляют – «слишком много слабых вузов». Закономерен вопрос, если вуз прошёл официальную аккредитацию, предметом которой является определение соответствия содержания и качества подготовки федеральным образовательным стандартам, т.е. получил от имени государства право на обучение студентов и выдачу им дипломов, то о каком делении на слабые и сильные вузы может идти речь? А если это не так, то претензии следует предъявлять к государственным же органам, осуществляющим процедуры аккредитации. Различие вузов наступает только в их научной деятельности, т.е. в той области, где рождаются новые знания, в дальнейшем поступающие в учебники.

В этой связи трудно воспринимать введённое в оборот словосочетание «рентабельность образования». Государственное образование не может быть рентабельным или нерентабельным, это инструмент, предназначенный для решения задач, сформулированных государством от имени общества в соответствующих нормативных правовых актах. Инструмент может быть дорогим или дешёвым, но никак не рентабельным.

По ориентировочной оценке, сегодня в вузах работают 70–80% лиц, имеющих учёные степени докторов и кандидатов наук. Как же используется этот интеллектуальный потенциал? Одни специалисты считают, что эффективность вузовской науки превосходит науку академическую, другие – наоборот, но кто проводил такой анализ? Ситуация такова, что государство как бы не замечает, что оно обладает таким воистину неоценимым национальным богатством. Налицо нерациональное отношение к ресурсам, которые при другом отношении могли бы не только увеличить поступления в казну, но и качественно повлиять на культурно-нравственный климат в стране.

Н

изкая оплата труда учёных подстёгивает процесс «утечки умов». Это означает, что зарубежные компании получают высококвалифицированных работников за счёт средств российских налогоплательщиков. Вот это классический пример действительно нецелевого и абсолютно неэффективного использования бюджетных средств. Понятно, что причина утечки в первую очередь в отсутствии соответствующих мировым стандартам условий. Рассуждения о нехватке средств на их создание не выдерживают элементарной критики. Потерять миллиарды – допустимо, а добавить финансирование (не так уж, кстати, много) и остановить «экспорт» российских специалистов, что в дальнейшем с лихвой окупит затраты, сложно?

Вообще в разговорах о модернизации образования, о его реформировании на первый план часто выступают скорее организационные проблемы (объединить, сократить или реорганизовать вузы в какие-то новые структуры), нежели ответы на вопрос, а что это даст для достижения целей образования. При этом забывается, что любая организационная перестройка – это всего лишь средство, инструмент для достижения какой-то цели.

Почему-то чуть ли не на первое место поставлен ЕГЭ, представляющий собой всего-навсего одну из десятков возможных форм отбора лиц для получения ими высшего образования. Что, эта система повлияла на качество обучения в средней школе? Если да, то как? Все обсуждения сводятся практически к одному, как ещё больше ужесточить надзор над школьниками во время экзамена. Воистину, не хватает только введения в стране чрезвычайного положения во время сдачи ЕГЭ.