Литературная Газета, 6580 (№ 50/2016)

Иное дело премьера «Погребальной песни» Игоря Стравинского. Написал он её в 1908 году под впечатлением от смерти своего учителя Н.А. Римского-Корсакова (в начале концерта символично была исполнена сюита из знаменитого «Китежа»), в 1909 году была исполнена в Петербургской консерватории под управлением Ф. Блюменфельда. В результате событий революции 1917 года рукопись исчезла и считалась пропавшей. Однако весной 2015 года комплект оркестровых партий был обнаружен при участии библиотекаря консерватории Ирины Сидоренко на старом складе нот. Под руководством проректора консерватории Натальи Брагинской и при участии молодого композитора Юрия Акбалькана эти голоса были собраны в партитуру воедино. Музыка «Погребальной песни» единопланова – 11 минут только в медленном темпе, но не­обыкновенно для молодого человека глубока, вся на подсознании, на каких-то тенях и отзвуках скорби, и с непостижимой новизной написана для оркестра. Будущий создатель мировых шедевров – знаменитых «русских балетов», абсолютный чемпион мира по симфонической оркестровке представляется здесь уже в полную силу (хотя автору было всего лишь 26 лет). Прозвучавшая музыка балета «Жар-птица», написанного год спустя после «Погребальной песни», надо сказать, исполненная оркестром под управлением В. Гергиева в финале премьерного концерта просто гениально, органично перекликалась по стилю и тембровому колеру с премьерным сочинением мастера.

На премьере «Погребальной песни» уже присутствовали и «бонтонность» (Ф.М. Достоевский), и откровенно, официально заявленная сенсация, и правительственный уровень мероприятия (чего само по себе такое событие, конечно, стоит). Вступительные речи переводились на английский, наличие правящей элиты в зале весьма ощущалось, светский характер мероприятия был очевиден, много телеобъективов – всё, как положено. Да и величественный современный концертный зал Мариинского театра, переполненный публикой, тому способствовал, и, конечно, вдохновенное, глубокое исполнение оркестром театра под управлением Валерия Гергиева. Когда после премьеры дирижёр, ничего не говоря, просто поднял партитуру, как икону, и показал её залу, раздались продолжительные растроганные овации. Отметим, что нынешний объявленный Год Прокофьева (125 лет) перешёл, по предложению В. Гергиева, в наступающий в следующем сезоне Год Стравинского (135 лет). Любопытно отметить, что никто прошедший год не захотел назвать Годом Свиридова, хотя ему и исполнилось бы 16 декабря 2015 года 100 лет. Эту дату, впрочем, тоже, как и премьеру симфонии, очень широко и ярко отмечала вся музыкальная Россия, но без бомонда, сенсаций, светского бонтона и переводов на английский.

В этой связи любопытно сочетание этих двух самих по себе прекрасных событий.

Миф о невозможности быть талантом

Миф о невозможности быть талантом

ТелевЕдение / Телеведение / Литература в ящике

Макаров Анатолий

А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Окуджава, Б. Ахмадулина на поэтическом вечере

Фото: Александр Карзанов

Теги: Василий Аксёнов , Таинственная страсть , телесериал , полемика

Ещё раз о сериале «Таинственная страсть»

По Первому каналу телевидения с помпой и с рекламной арт- (в смысле художественной) подготовкой, в которой я принимал неожиданное участие, прошёл сериал «Таинственная страсть», снятый как бы по мемуарам Василия Аксёнова. (В «ЛГ» о сериале писали А. Кондрашов, № 45 и М. Замшев, № 46. –Ред.) Во всяком случае, по литературному и житейскому мифу этого прозаика и его друзей поэтов.

Признаюсь, странно видеть лично неплохо знакомых тебе людей в виде персонажей пусть и культурной, но всё же мыльной оперы. Волей-неволей стараешься не слишком сравнивать экранные персонажи с их житейскими прототипами, в конце концов у искусства свои законы, а у кино тем более. Здесь не только всякое случайно промелькнувшее ружье должно выстрелить, здесь ни одна побочная ниточка не может быть оборвана, все концы и нити непременно должны быть увязаны. Так не было в действительности, тем для неё хуже. Ловить создателей сериала на ляпах и неточностях – занятие неблагодарное. Однако и покорно промолчать невозможно. Потому что неповторимый, противоречивый, неоднозначный, единственный в своём роде миф ранних шестидесятых заменён угрюмым и мстительным мифом о невозможности быть в советской стране молодым и талантливым.