Литературная Газета, 6611 (№ 35/2017)

Торжество литературных аллюзий

Торжество литературных аллюзий

Литература / Литература / Журнальный вариант

Бушуева Мария

Теги: литературный процесс , критика

Как соотносятся Личность и Идея в современной прозе?

· · ·

«Октябрь» № 2, 2017

Валерий Бочков

Обнажённая натура

Немного Бунина, чуть-чуть Набокова, больше Д. Фаулза: авторы берут от «Коллекционера», к сожалению, не философию, а детективно-триллеровский поворот сюжета (косвенно в «Коллекционере» задевающий того же Набокова). Так и Валерий Бочков. Но у него присутствует ещё и тень «Башни из чёрного дерева», но уже не в сюжетном преломлении (коллекционирование), а как раз в философско-эстетическом. Рассуждения о живописи, об искусстве в повести заслуживают цитирования: «Эдгар Дега был абсолютно прав: «Рисунок – не форма, а ощущение, которое получает художник от формы».

Приму правила игры Валерия Бочкова: мои критические заметки – не формальный анализ его текста (да и объём статьи этого не позволяет), а некое ощущение, которое я получила от прочтения. Ощущение лёгкости, авторского острого ума и тонкой литвторичности, которая скорее сознательный приём (о постмодернизме В. Бочков всё знает сам), чем случайность, поскольку Валерий Бочков слишком хорошо понимает правила, регулирующие в современном мире отношения предмета искусства и потребителя: «В современном изобразительном искусстве важен не сам предмет, а суждение о нём. Некая вербальная формула, определяющая этот предмет. Само произведение искусства, его так называемые художественные достоинства значения не имеют; уверен, появись Рембрандт сегодня, без соответствующей рекламной раскрутки он бы умер нищим». Повесть стоит прочитать даже ради включённого в неё и поданного фрагментарно трактата о современном искусстве. Более – о живописи. Но и о даре творца. И о его сути: «Я – никто, меня не существует, – признаётся герой, – (…) дело в божественном огне, который Творец вдохнул в меня, я не более чем сосуд. Оболочка».

Всё остальное – детективно-любовный сюжет: отношения юного одарённого «мажора» (кстати, насколько я знаю, «мажор» – сленговое определение, не курсировавшее в России эпохи Брежнева, а действие романа перенесено в те годы) и натурщицы из неблагополучной семьи, – будет держать в напряжении неискушённого читателя, которому предложены в качестве соуса и рассказ про лесбийскую любовь, и в качестве другой приправы история о зомбированных наложницах и так далее (то есть всё, что сейчас хорошо продаётся). Трагический роман молодого художника-студента и жертвы отчима (опять же такой перевёрнутый «Коллекционер» и гвоздь сюжета) снабжён политическими «постперестроечными» аллюзиями (уже набившими оскомину), и всё это можно не читать. Они для того потребителя, который и у Фаулза видит только «острый сюжетец», завязая на середине и, перескочив через «нечитаемые места», попадая сразу в конец романа.

Впрочем, тот, кто ценит хорошую прозу, может у Валерия Бочкова, кроме точных рассуждений об искусстве, кроме каких-то трогающих эмоциональные струны и, несомненно, биографических штрихов, найти и просто очень хорошие описания, по мастерству не уступающие образцам подлинной, а не поддельной прозы. «Всё моё существо – наверное, это и есть душа – рвалось в этот взрослый мир. Вперёд! Смелей! Он чудился мне горящим витражным окном готического собора в час заката, когда пылающие стёкла ослепляют неземной яркостью, невозможностью цвета, божественным сочетанием красок». В этом устремлении в будущее, на мой взгляд, всё-таки спасительная идея повести, несмотря на её трагический сюжет, который предоставила начавшаяся взрослая жизнь главному герою вместо красоты витража...

· · ·

«Волга», № 1–4, 2017

Борис Клетинич

Моё частное бессмертие

Устремлён в будущее и главный герой романа «Моё частное бессмертие» Витька Пешков, который ведёт свой «хронограф», чтобы далёкое будущее не забыло о нём и его близких. Роман мне напомнил известную автобиографическую книгу А. Бруштейн, минималистскую поэтику Леонида Добычина, из современных авторов – Анатолия Гаврилова.

Перед нами фактически история одной семьи с еврейскими корнями и рассказ о судьбах её близких и дальних друзей – удивительное переплетение жизненных узоров, радостей и бед, расставаний и вспышек-встреч, дарующих спасение на тяжёлых дорогах ХХ века.

Здесь это судьба Виктора Пешкова, вплетённая в узор, который из поколения в поколение создаёт каждый человеческий род, пока не засохнет одно древо и не начнёт расцветать из упавшего в землю семени второе…

Борис Клетинич даёт портреты беглыми, точными штрихами. Вот – о семье друга главного героя: «Но льняная незащищённость девочки выдавала их всех. Как тайная пробоина – сквозила она в характере семьи». Убедителен выпускник Горного института Волгин, очень интересен цадик Идл-Замвла из Садово...