Литературная классика в соблазне экранизаций. Столетие перевоплощений

Татьяна Друбич: «Янковский сыграл гениально. Захватывает дух от его исполнения роли Каренина. Все акценты в фильме смещены в эту сторону… Большой человек, большой судьбы, большой карьеры, большого ума, большого внутреннего понимания того, как должно быть. И он делает все, как должно быть. Картина заканчивается не гибелью моей героини, она заканчивается Карениным… Из всех моих партнеров, с которыми доводилось сниматься, а это большие артисты, не в обиду и не в укор им будь сказано, с Олегом Ивановичем было проще всего. Саша Абдулов – удивительный партнер, он как футболист, всегда пас дает. Он командный и очень быстрый. Он много умел брать на себя, очень себя по-мужски вел. А Олег задавал такой уровень, что я не могла прийти, например, на съемку, не зная текста. С Сашей – импровизация, азарт, хулиганство, веселье. Олег Иванович – тоже очень остроумный человек, но другой, у него такой тонкий юмор, англичанин во всем, в манере одеваться, держаться, общаться. У него была очень высокая актерская школа, и рядом с ним нельзя было быть шпаной. Этот корсет, который на меня надевали в роли Анны, он и внутри меня существовал. Я себя часто неуверенно чувствую на площадке. Всегда помню, что я непрофессионал, по наитию многие вещи делаю. Сережа как-то не работает со мной как с профессиональной актрисой. Но Анна Каренина – это же не просто девочка в сложившихся обстоятельствах. Особенно рядом с мужем – Янковским. Надо было соответствовать…»[449]

Об игре Татьяны Друбич сказать этого, увы, невозможно. Слишком много нервозности, истеричности и немотивированного бешенства в сценах с мужем. Слишком много порошка морфия, который она потребляет ложками, увеличивая дозы, нарушая врачебные предписания. Слишком безобразные видения являются ей – мирное семейство из трех человек в купе поезда вдруг все они предстают перед ней совсем без одежд, и она в ужасе выбегает вон. Неясно, был ли этот кадр режиссерским решением – или таковы были художественные средства, предложенные актрисой. Говорит она хрипяще-шипящим голосом, будто курит сигареты одну за другой, и свою несправедливую фразу по завершению первой любовной сцены с Вронским («Какое счастье… ни слова больше…») она произносит не только с «отвращением и ужасом», но и с ненавистью к нему. К концу картины от обворожительной, волшебной женщины не осталось ничего; появляется существо фуриозное, неуправляемое, разрушающее все вокруг себя.

В стремлении добиться исторической достоверности картины, С. Соловьев, будучи коллекционером антиквариата, приносил на съемочную площадку предметы из своих коллекций; так же и Т. Друбич пожертвовала для съемок антикварную мебель из своей квартиры. Был к тому же приглашен талантливый каллиграф для стилизации под XIX век писем Анны и ее мужа. Съемки проходили в Ясной Поляне, в царскосельских дворцах и парках: все было подлинным и прекрасным. Многолетние усилия режиссера достойны и уважения, и сожаления, и сочувствия.

Но не декорации и не интерьеры делают успешной экранизацию классического романа.

IX

Не так давно пресса сообщила о завершении работы режиссера Ю. Грымова над художественным фильмом «Интимный дневник Анны Карениной» по роману Льва Толстого. На вопрос интервьюера – почему вдруг Каренина и почему вдруг роман Толстого – Грымов ответил: «Роман – современный. Каждая женщина, испытавшая сильную любовь, – уже Анна Каренина. В человеческих отношениях со времен Толстого ничего не изменилось – ни во взаимоотношениях людей: и те же мысли, и тот же грех. Сразу скажу – я осуждаю Анну Каренину за то, что она окончила жизнь самоубийством, оставив двух детей. Ей надо было разбираться не с мужчинами, а с собой. В нашем фильме финал толстовский – трагический – Анна Каренина попадает под поезд, точнее, электропоезд… Вероисповедание, национальность не имеют значения в таком вопросе, как любовь. Эта история могла случиться с Анной Карениной и в Индии, и на Филиппинах, и в Австралии…»[450].

Будто иллюстрируя мнение Грымова, зрители размышляют о новой (2013) двухсерийной (2 час. 54 мин.) экранизации романа, выполненной для итальянского телевидения четырьмя европейскими странами – Италией, Францией, Испанией, Литвой[451]. «Замечательный канадский режиссер – такой молодец – не испортил Толстого. Просто, талантливо, при этом – затягивает тебя. Редко какую экранизацию можно похвалить на 10. Начала смотреть из любопытства – еще одна Анна Каренина – не смогла оторваться до конца фильма. Ничего нет уникально русского, такого сермяжного, вся история прочитана как общечеловеческая – обо всех и во все времена. Актеры – все разных национальностей просто даже нельзя сказать, кто лучше…»[452]