Литературные первопроходцы Дальнего Востока

Боевое крещение поручик принял в 1900 году, по пути во Владивосток. Ещё недостроенная Транссибирская магистраль заканчивалась в Забайкалье. Дальше приходилось пересаживаться на суда и добираться по Шилке и Амуру до Хабаровска, чтобы оттуда по Уссурийской железной дороге доехать до Владивостока. В пограничном Благовещенске всех военных, включая Владимира Арсеньева, сняли с парохода и мобилизовали для подавления вспыхнувшего в Китае «боксёрского», или ихэтуаньского восстания.

Первопричиной мятежа стали действия Англии и Франции, которые в XIX веке методично грабили Китай. Не чувствуя себя на своей земле хозяевами, радикально настроенные китайцы восстали. В ответ на убийства иностранцев, китайцев-христиан и осаду дипломатических миссий альянс Италии, США, Франции, Австро-Венгрии, Японии, Германии, России и Англии ввёл в Северный Китай войска. Основной боевой силой стали русские, взявшие Пекин, и японцы. Впрочем, об участии России в подавлении восстания и в царское, и тем более в советское время предпочитали помалкивать, рассматривая инцидент как случайный эпизод на фоне многолетней дружбы Китая с Россией.

В те дни, в июле 1900 года, Благовещенск и российские суда на Амуре подвергались обстрелу с китайской стороны. Владимир Арсеньев в составе отряда генерал-лейтенанта Константина Николаевича Грибского[259] оборонял Благовещенск, за что был награждён серебряной медалью «За поход в Китай». В послужном списке Арсеньева есть запись о том, что он 20 июля участвовал «в деле при выбитии китайцев с позиции и гор. Сахалина» (имеется в виду пограничный китайский город Сахалян[260] отделённый от Благовещенска нешироким в этих местах Амуром).

Не раз высказывались предположения об участии Владимира Арсеньева в Русско-японской войне 1904–1905 годов, основанные на наградах, полученных офицером в этот период. Однако документами эта версия не подтверждается. Напротив, известно, что в период войны Арсеньев занимался рекогносцировкой на юге Приморья – от Суйфуна (река Раздольная) до Майхе (река Артёмовка).

Николай Гондатти, в 1911 году назначенный генерал-губернатором Приамурья, позвал Владимира Арсеньева, как сказали бы сейчас, в свою команду. Офицера перевели на гражданскую службу (с сохранением военного чинопроизводства) и назначили старшим производителем работ Уссурийской межевой партии при Переселенческом управлении. Впоследствии Арсеньев стал чиновником особых поручений при генерал-губернаторе. Сам он, надо сказать, был недоволен тем, что Гондатти пытался «пристегнуть» его к чиновничьей работе. Писал Петру Козлову: «Административная деятельность мне не по душе. Я с удовольствием променял бы даже губернаторский пост на скромную роль географа-исследователя, хотя бы и в самом малом масштабе».

В 1911 году Владимир Арсеньев по приказу Николая Гондатти представил последнему доклад, в котором предложил ряд шагов «для вырешения вопроса о выселении китайцев из Уссурийского края» – браконьеров, бандитов, нелегальных мигрантов… Арсеньев предложил объявить китайцам, чтобы они заканчивали свои дела и уходили, иначе их выдворят силой; при этом, считал он, надо точно отделить тазов от китайцев, что непросто, и первых оставить в крае. Арсеньев предложил свозить китайцев в пересыльные пункты, где бы их ждали пароходы для отправки на родину. Звероловные ямы подлежали уничтожению, орудия добычи – конфискации, фанзы как притоны хунхузов и браконьеров – сжиганию. Возле слов Арсеньева о том, что операции по выселению следует производить в течение трёх лет, Гондатти сделал пометку: «Сколько понадобится». Вскоре Арсеньеву выдали секретное предписание: во главе отряда отправиться в Иманский и Никольск-Уссурийский уезды, в Ольгинский и Заольгинский станы Приморья «для выяснения условий проживания там китайцев и для принятия соответствующих мер к аресту и выселению не имеющих там права жительства». Предлагалось, между прочим, организовать тайную платную агентуру. Предусматривались арест «наиболее вредного элемента», конфискация у всех китайцев оружия. Арестованным давали возможность устроить свои дела с имуществом, стариков не трогали, курильщикам опия разрешали взять с собой запас наркотика.

В дневнике Владимир Арсеньев педантично отмечал, сколько фанз сожжено, звероловных ловушек уничтожено, китайцев и корейцев арестовано: «На реке Такэме, в бассейне Такумчи и на Арму мною сожжено 26 зверовых фанз… Уничтожено 4824 соболиных ловушки… Задержанные в горах китайцы все мною были арестованы как хищники и соболёвщики…» Ночами часовые охраняли арестованных, которых порой было так много, что обстановка становилась тревожной. Когда отчаянные китайцы попытались бежать, их остановил только ружейный огонь («стреляли нарочно мимо», уточняет Арсеньев). Пятерым удалось скрыться…