Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Человек, выпустивший в свет посмертное издание сочинений Спинозы, упоминает в числе его неопубликованных текстов некий «Трактат о войне», оставшийся, впрочем, незавершенным. Лучшие умы Гааги видели это сочинение, но сочли, что оно недостойно автора, и не советовали его обнародовать. Незадолго до смерти Спиноза попросил своего хозяина Ван дер Спика[632] сжечь все его бумаги. Тот не исполнил просьбу и после кончины философа передал всю связку бумаг амстердамскому печатнику Яну Риевертцу. По чистой случайности нам удалось обнаружить у одного букиниста первые страницы «Опыта о войне». В нынешних обстоятельствах, как нам кажется, публикация этого фрагмента весьма своевременна.

Военно-мирный трактат,

в котором изъясняется, что война естественным образом вытекает из человеческой природы, а следовательно, поддержание мира возможно лишь с помощью силы.

Глава I

О войне и о действительной силе

Определение I. Война есть попытка одной группы людей силой навязать свою волю другой группе.

Определение II. Под силой нации должно понимать всю сумму энергий данной страны: силу физическую, силу моральную, силу религиозную, богатство, историческое единство, доблесть знати и тому подобное.

Теорема I. Война естественным образом вытекает из человеческой природы.

Действительно, человек, как мы показали в нашей «Этике», естественным образом подвержен страстям, таким как ненависть, гнев, зависть и тщеславие. Под действием этих страстей человек не может не желать, чтобы подобные ему жили на его образец, одобряли то, что ему нравится, и хулили то, что ему не по душе. А значит, точно так же как отдельные люди всегда склонны порицать поведение своих сограждан и завидовать их благам, так же и граждане отдельного государства всегда будут склонны вмешиваться в дела государств-соседей. Однако среди индивидов редко случается, чтобы на помощь страстям приходила грубая сила, так как тому противится закон, опирающийся на силу общества. У государств же, напротив, нет узды, которая бы сдерживала страсти, а поскольку, с другой стороны, помешать человеку быть завистливым, гневливым и тщеславным возможно не более, нежели помешать рыбам плавать либо кошкам пожирать птиц, то война естественным образом вытекает из человеческой природы.

Теорема II. Если случится государству хитростью либо искусной тактикой достичь на некое время силы, превосходящей его действительную силу, то достигнутые тем самым результаты будут нестойкими и действительная сила в конце концов одержит верх.

Предположим, что государство либо группа государств А, в действительности более слабая, нежели государство В, готовит за его спиной военную агрессию против него и благодаря обилию техники или неожиданному нападению одерживает верх над противником в начале войны. Однако у противника нет причин терять надежду на торжество его воли. Ибо он прекрасно знает собственные моральные и материальные ресурсы, а поскольку, согласно нашей гипотезе, ресурсы эти превосходят ресурсы врага, он знает, что его действительная сила превосходит вражескую силу. Сверх того, к силе этой добавляется сначала сила моральная, какую придает вероломное нападение, а затем сила моральная, какую дает сознание, что не уступил, несмотря на внезапность. Отсюда следует, что В после первого этапа войны будет чувствовать себя сильнее, нежели в ее начале. Война же может закончиться лишь тогда, когда у одной из воюющих сторон не остается никакой надежды на торжество своей воли (согласно определению I). Значит, война будет продолжаться и продолжаться с перевесом В. Поскольку если сила А, возросшая благодаря преимуществу обмана, оказалась равной силе В, то сила А, лишенная теперь преимущества обмана, с математической точки зрения не может не быть меньше силы В.

Это абстрактное доказательство подтверждается, впрочем, всей историей народов. К примеру, Ганнибал, силой уступавший римлянам, вначале победил их внезапностью и своим тактическим гением. Он одержал четыре победы, но это не принесло ему победы окончательной. Напротив, Фабий[633], уклоняясь от решающего сражения, изгнал Ганнибала из Италии. И едва война была перенесена на территорию Карфагена, одной-единственной битвы при Заме[634] оказалось довольно, чтобы карфагенское могущество рухнуло, так как Рим обладал действительной силой[635].

Королларий I. Судьбы империй зависят от общих причин, а не от планов правительств.