Литературный призрак

– У вас день рождения? Вот теперь я вообще запутался.

– Там собрались все проектировщики. Я зарядил «Пин-сат».

– Простите, что?

– «Пин-сат».

– А что это вообще такое?

– Это секретная информация, Бэт.

– А все остальное – не секретная?

– Я же отчитываюсь только за свои действия, Бэт.

– Так-так. Понятно. Ну и что дальше?

– Огненный шар взметнулся на высоту двести пятьдесят метров над воронкой, диаметр которой – сто метров, а глубина – тридцать.

– Жуть какая!

– Куда более жуткие вещи считают прекрасными.

– Да кто, кроме пироманьяков, тащится с огненных шаров?

– Вашему языку не хватает конкретики, Бэт, но я постараюсь описать все как можно точнее. Хризантема, каждый лепесток которой скручивается, усыхает, чернеет и опадает. Мельчайшие белые песчинки дождем сыплются в раскаленном воздухе пустыни.

– Очень поэтично. И что, никто ничего не заметил?

– Ударная волна достигла Сарагосы через тринадцать секунд. У меня наготове был второй «Ай-сат», который регистрировал реакцию на взрыв и его последствия. Дирижабль закачался, испуганные лошади задрали головы к небу. Под нахлынувшей ударной волной зашелестела листва камфорных деревьев. Зазвенели чайные чашки. На стоянке у летного поля одновременно взвыли сирены нескольких тысяч автомобильных охранных систем.

– О’кей, дружище! До третьей базы ты добежал, но не дальше. Горизонтально отбитый мяч пойман, бросок к дому – и ты вышел из игры! Ты студент факультета драматургии и решил обставить Орсона Уэллса{167}. Я угадал? Не скрою, поначалу ты меня заинтриговал псевдофилософской чушью, но лишь для того, чтобы заполучить эфир для главного фокуса, верно? Ты написал киносценарий, да? Что ж, получилось неплохо, дружище, но обратись с ним в другое место. Шоу Бэта Сегундо здесь ни при чем. С нас вполне достаточно. Слышишь, дружище? Я тебе говорю… В прямом эфире молчание равносильно признанию вины. Итак, дорогие радиослушатели, из-за этого репортажа из квадранта Дельта{168} до перерыва у нас хватит времени, только чтобы послушать Боба Дилана о том, как «Мир сошел с ума»{169}. В четыре часа – новости о бомбардировках неблагонадежных североафриканских государств, потом прогноз погоды. А затем Бэт вернется к вам.

– Кевин!

– Мистер Сегундо, он представился смотрителем зверинца. Я подумал, это что-нибудь зоологическое. Животные всякие, понимаете? Проблемы размножения панд в неволе. Шимпанзе. Медведи коала там разные. Ой, звонок. Я отвечу.

– Отличный спектакль, Бэт. Как ты думаешь, она читала по сценарию или импровизировала?

– А нам-то какое дело, Карлотта! У нас же тут не Нью-Йоркская школа радиодраматургии!

– Не кипятись, Бэт! Наш формат – ток-шоу. В нем участвует кто угодно. А ты в любом случае недоволен – звонки то слишком скучные, то слишком забавные.

– Использование прямого эфира для саморекламы – это не забавно! Бред в прямом эфире – это не забавно! Кстати, почему ты говоришь «она»?

– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, мистер Сегундо… Карлотта, можно на секунду?..

– Да, Кевин, что случилось?

– Тут звонит женщина. Она ждет на третьей линии.

– Говори тише, а то все звукооператоры тоже захотят с ней побеседовать. Проверь хорошенько, можно ли ее пускать в эфир.

– Мистер Сегундо, она просит соединить ее с продюсером, а не с диджеем. Говорит, она из ФБР.

* * *

– Так вот, значит, Бэт… Иду я сегодня по Центральному парку, пытаюсь подцепить печеную картофелину с хорватским карри этой пластмассовой хреновиной, ну знаете, помесь вилки с ложкой? Есть ею так же удобно, как шнурком от ботинок. Никогда не садитесь напротив человека, который пытается есть печеный картофель этой штукой.

– Вы к чему это все мне рассказываете, многоуважаемый Ви-Джей?

– Ах да… Значит, так, Бэт… Иду я, значит, иду, глазею по сторонам, на красоток буферастых, уворачиваюсь от этих дебилов на роликах. Красоток почему-то никогда не сбивают. Тут оно и случилось.

– А что случилось, Ви-Джей?

– А то, что я… посмотрел на небо.

– И что?

– И увидел, какое оно синее.

– Многим доводилось наблюдать этот феномен.

– Да нет, Бэт, по-настоящему синее! Иссиня-синее, жутко-синее. Такое синее, что меня вдруг как шарахнет!

– Кто? Дебил на роликах?

– Нет, головокружение! Я падал – только не вниз, а вверх, в синеву! Я бы до сих пор падал, но тут прилетел этот поганец, голубь, крыса летучая, и сунул свой вонючий клюв в мою картошку.

– Не могли бы вы объяснить суть пережитого вами откровения более вразумительно, Ви-Джей?

– А чего тут невразумительного, парень? Это же катастрофа, которая вот-вот разразится! И как ты думаешь, есть какие-нибудь шансы уцелеть? Нет, никаких шансов не существует. Абсолютно ничего! Ни фига! Ни хрена!

– Для поганцев-голубей?