Литературный призрак

Мы с Руди предоставляем друг другу полную свободу. Не надо принимать видимость за сущность. Руди – неограненный бриллиант, а наша любовь – чувство глубокое, прочное, подлинное. Все мои прежние любовники были в возрасте, они меня защищали и опекали. Не стану отрицать, что Руди затронул во мне материнскую струнку. Но вся эта чушь собачья, что женщина должна принадлежать одному мужчине и на других не заглядываться, вся эта дребедень канула в прошлое вместе с двуличным поколением моей матери, и слава богу! Если моя мать действительно так считала, то как могла появиться на свет я? Мы с Руди продолжаем встречаться с разными людьми самым непринужденным образом, и это ровным счетом ничего не значит. У Руди такая работа, что присутствие рядом красивой женщины необходимо для имиджа. Я ничего не имею против. Он не может успешно вести бизнес, не имея соответствующего имиджа. Только не подумайте, что я слишком стара, непривлекательна и уже не гожусь для этой роли. Вовсе нет! Просто я в свое время наигралась в эти игры, мне неинтересно. Меня Руди обычно знакомит только с теми своими друзьями, которые принадлежат к самому избранному обществу и, разумеется, очень, очень богаты. Руди знает, что я – светская львица, и не хочет, чтобы я сгнила взаперти. Друзья Руди часто наведываются в Петербург по делам и, естественно, ценят общество красивой женщины, которая знает город. Руди хорошо известно, что мой талант – очаровывать мужчин, окутывать их атмосферой блаженства. Они бурно выражают Руди свою благодарность, в том числе и в денежной форме, и Руди иногда выплачивает мне компенсацию за потраченное время, но, видит бог, материальная заинтересованность тут ни при чем. Вообще это все пустяки. Руди знает, что он – мой единственный мужчина, а я знаю, что я – его единственная женщина.

Весь вечер торчу в кабинете главного хранителя Рогоршева, жду. Открываю окна, включаю вентилятор, но все равно обливаюсь потом, а белье липнет к телу. В сумраке поблескивает огонек сигареты.

Няма, моя кисонька, умирает с голоду. А Руди придет поздно. А господин Сухэ-батор никогда не подходит к телефону. Ох уж этот господин Сухэ-батор. Странная личность. Я почти не вижу его. После того как я смирилась с его внезапным появлением в доме, я перестала его замечать. Он бесшумней, чем Няма. Очень часто я думаю, что его нет дома, и сталкиваюсь с ним в коридоре. Или наоборот, стучусь к нему в комнату, не сомневаясь, что он дома, а там – никого. Я ни разу не видела, чтобы он ел что-нибудь или пользовался туалетом! Правда, он пьет много молока – стакан за стаканом. Уходя, закрывает дверь беззвучно. Когда я спрашиваю его о семье или о Монголии, он вроде бы отвечает, но потом, когда я пытаюсь вспомнить, что же он сказал, оказывается – ровным счетом ничего. У меня сильная интуиция, а моя бабушка умела наводить чары. Обычно я вижу людей насквозь, но Сухэ-батор – человек-невидимка. Внешне он привлекателен, хотя лицо немного хищное, с полувосточными чертами. Интересно, какого типа женщины ему нравятся? Дикие азиатки или утонченные европейки? Или он, как Джером, не интересуется женщинами? Вряд ли. С виду он настоящий мужчина. Интересно все-таки, что за страна – Монголия? Надо будет расспросить его, пока не уехал.

В кабинете звонит телефон. Я предоставляю новому автоответчику главного хранителя ответить на звонок.

– Маргарита? Это Рогоршев, твой зайка. Ты там? Сними трубку… Не сердись на меня, ты не представляешь, как я страдаю. – (Это меня совершенно не трогает. Снова закуриваю.) – Я забыл предупредить, сегодня у моей жены юбилей. Я обещал сводить ее и детей в кино. Новый фильм, какая-то чушь про динозавров… Прости меня, моя сладенькая! На следующей неделе, да? Ты там или нет? Ну, пока… Надеюсь, ты услышала мое сообщение…

Ясно. Значит, зря наводила красоту. Пустая трата времени. Пустая трата денег. Мужчины не представляют, сколько стоит пристойная косметика. Вот бы в кинотеатре случился пожар и маленькие Рогоршевы превратились в поджаристые хрустики. Я бы их с удовольствием схрумкала, как скоро схрумкаю их папашу.

Начальник службы безопасности, не выключая радио, читал газету на спортивной странице и заедал бутербродом размером с кирпич, из которого сочилось красное варенье.

– Добрый вечер, госпожа Латунская! – вальяжно произнес он. – Как поживаете? Хорошо? – Он схватился за мотню, поправил яйца в штанах. – Или вас задержали дела в кабинете главного хранителя?

Сукин сын. Жирная сволочь.

– А как ваши дипломаты? Всем довольны?

– А как же! Мы им такое показали, что будет о чем посудачить с любовницами! – Он окинул меня долгим взглядом.

Я закурила. «Скоро тебе конец, жирная сволочь. Наслаждайся жизнью, пока есть время. К концу месяца загремишь в тюрягу».

– На следующей неделе натирают паркет. Владелец клининговой компании только что звонил главному хранителю Рогоршеву, подтвердил дату и время. Все как обычно. Только на этот раз владелец хочет лично проследить за работой электрополотеров.