Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Пока дело о трех конфискованных тюках проходило через руки французских бюрократов, Шарме сообщил в Нёвшатель, что серьезных последствий избежать, увы, не удастся. Кое-кто из посредников, связанных с этой поставкой, будет приговорен к штрафу в 2000 ливров, а кроме того, к мерам символического характера: «наказанию позором» и сожжению книг, хотя запрещенные книги, вероятнее всего, удастся заменить на совершенно невинные, но залежавшиеся на складе. К счастью, имя самого Шарме во время следствия не всплыло, и, самое главное, он уверен в поддержке интенданта: «Он тот человек, которому придется выносить окончательное суждение… Поскольку слух о том, что это дурные книги, уже пошел, не удастся избежать костра посреди двора интендантства – исключительно для того, чтобы успокоить нескольких идиотов… Лучше всего на замену сгодятся „Рассуждения“ [«Рассуждение об основании аббатства Сен-Клод…», книга, которая продавалась настолько плохо, что Шарме подумывал переработать оставшиеся у него экземпляры на бумажную массу]». Расчищать путь для продолжения сотрудничества с STN он должен был с помощью «ощутимых знаков вежливости», то есть взятки, включавшей два экземпляра «Философской истории» Рейналя в сафьяновых переплетах с золотым тиснением, которые он намеревался преподнести интенданту.

Аутодафе с подменой книг, устроенной при соучастии интенданта, показывает, до какой степени верхи французского чиновничества были проникнуты влиянием Просвещения к 1775 году, хотя покровительство со стороны интенданта и не означало терпимости к радикальным политическим текстам. Шарме полагал, что за внезапным усилением контроля на швейцарской границе стоит попытка полностью исключить ввоз «Опыта о деспотизме» на территорию Франции. Поскольку Мирабо напечатал свой трактат у «Фоша-старшего и компании», отныне любой груз, шедший из Нёвшателя, был обречен вызывать подозрения. «Даже не пытайтесь провезти „Опыт о деспотизме“ через здешние каналы, – предупредил Шарме в письме от 7 декабря 1775 года. – Это может закончиться неприятностями и для автора, который известен, и для издателя – через вмешательство [французского] посла в Солёре. Министерство полно решимости никому не давать спуску на этот счет… В Понтарлье сейчас творится бог знает что». Но, к несчастью, именно в начале декабря во Фрамбуре были задержаны восемь тюков от STN. Задействовав все свои связи и раздав еще кое-какие взятки, Шарме умудрился выручить семь из них, проведя мимо таможенных чиновников, которые получили от министерства в Версале секретное указание проявлять бдительность. Однако это неприятное происшествие полностью исключило для STN возможность и дальше пользоваться услугами Шарме как агента по доставке, покуда в 1778 году не открылись новые возможности в связи с тем, что он был избран синдиком безансонской палаты.

Палата синдиков была учреждена в Безансоне в 1788 году в соответствии с эдиктами 1777-го, и Шарме занял должность синдика, подразумевавшую ответственность за досмотр ввозимых через границу книг и изъятие всего незаконного товара. Как только до STN дошла эта хорошая новость, издательство тут же попросило его принять на себя ответственность за сопровождение грузов по всей Франции. Но ему внушал опасения полицейский инспектор, которому надлежало сопровождать синдика при проверке тюков: манипуляции с таможенными квитанции в его присутствии были бы весьма затруднительными, особенно теперь, когда французское правительство настаивало на неукоснительном соблюдении эдиктов. Несмотря на близкие отношения с STN, рисковать он решительно не собирался: «Что касается философских сочинений: я больше не стану работать с товаром этого рода. Новые методы регулирования книжной торговли сделают это для нас невозможным», – заявил он в письме от 20 февраля 1778 года. Никакие просьбы со стороны STN, сколь угодно дружеские, не заставили его изменить решение: переправлять что-либо подозрительное книготорговцам, обитавшим за пределами Безансона, он отказывался. И тем не менее STN продолжало обращаться к нему с просьбами. А не мог бы он задействовать свои связи в Дижоне и открыть прямой канал поставок на парижский рынок? Не рассмотрит ли возможность получать ту же плату, которую контрабандисты обычно берут на границе, 15 ливров за сотню фунтов, за проведение грузов через Безансон? Ответ неизменно был: нет. Сам Шарме продолжал понемногу продавать запрещенные книги, но подвергать себя какому-нибудь риску отказывался, и к 1783 году его деловые связи с STN стали незначительными.