Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

И наконец, следует уделить внимание тому, что в нынешние времена именуется порнографией. В XVIII столетии этого термина не существовало, пусть даже Ретиф де ля Бретон и назвал одну из своих книг «Порнограф, или Идеи порядочного человека к проекту регламентации проституции» (Le Pornographe, ou Idées d’ un honnête homme sur un projet de règlement pour les prostitutées)293. В нарративах образца XVIII века эротические мотивы часто сочетаются с темами общефилософского, политического и в особенности антиклерикального характера, что в наши дни может показаться довольно странным. Многие из величайших трудов Просвещения пронизаны эротическими мотивами: достаточно вспомнить «Персидские письма», «Кандид» и «Сон д’ Аламбера». Непристойные стихи встречаются в самых популярных антологиях, вроде «Собрания комедий и кое-каких забавных песен» (Recueil de comédies et de quelques chansons gaillardes) или «Забавной лиры» (La Lyre gaillarde). Да и авторы скандальных памфлетов в своих попытках дать читателю возможность бросить пристальный взгляд на жизнь великих мира сего не пренебрегали постельными сценами. И в то же самое время есть отдельная категория livres philosophiques, которую отличает явный вызов чопорности. Среди книг, которые встречаются в заказах чаще всего, числятся294: «Странствующая шлюха, или Диалог Мадлен и Жюли» (La Putain errante, ou dialogue de Madeleine et Julie), приписываемая обыкновенно Никколо Франко, «Школа девушек» Мишеля Мило, «Венера в монастыре» Жана Баррена, «Девушка для утех» (La Fille de joie), перевод «Фанни Хилл: Мемуары женщины для утех» Джона Клеланда, и «История турской монахини-кармелитки» (Histoire de la tourière des Carmélites) Анн-Габриэля Мёнье де Керлона. Количество заказанных книг слишком невелико, чтобы послужить основой для сколько-нибудь надежных статистических выкладок, к тому же они могут исказить представление о спросе на старых фаворитов в этом жанре, таких как «История отца Б…, привратника картезианцев», которую обычно приписывают Жану-Шарлю Жервезу де Латушу, и «Дамская академия» Николя Шорье. Порнография – или нечто похожее на нее – занимала свое особое место на книжном рынке, но место относительно скромное, особенно если сравнить ее с теми жанрами нехудожественной прозы, на которых, собственно, и была основана вся торговая и издательская деятельность STN.

Травелоги

Отчеты о путешествиях в дальние страны представляли собой жанр неотразимо привлекательный для читателей XVIII столетия, но с тех пор потерявший прежнее значение. Путевая проза интриговала читающую публику, очарованную экзотическими уголками земного шара в эпоху, когда глобальные связи начинали оказывать определяющее влияние на политические и экономические отношения в Европе. Открытие новых народов и частей света, доселе совершенно неведомых, превращало рассказы о путешествиях Джеймса Кука, графа Луи-Антуана Бугенвиля и Жана-Франсуа де Гало, графа Лаперуза, в не менее захватывающее чтение, чем нынешние истории о путешествиях в космосе, или, возможно, даже более того, поскольку каждое путешествие разворачивалось как последовательность приключений, предполагавших сильную эмоциональную вовлеченность. Каждый из исследователей встречался лицом к лицу с невероятными опасностями. Величайший из них, Кук, погиб как герой от рук неких двуногих, которые в книгах о его путешествиях описывались как дикари и людоеды. Лаперуз таинственно исчез где-то на бескрайних просторах Тихого и Индийского океанов, отправившись в кругосветное путешествие, которое сплошь состояло из увлекательнейших эпизодов. Несколько ранее, также во время кругосветного странствия, Бугенвиль открыл необычайную цивилизацию таитян, чье легкомысленное отношение к сексу привлекло массу читателей, особенно после того, как Дидро облек эту информацию в художественную форму в «Дополнении к „Путешествию Бугенвиля“» (Supplément au Voyage de Bougainville). В нарративах о путешествиях присутствовала и важная научная составляющая: данные по ботанике, географии, астрономии и навигации, включая сугубо технические детали, касавшиеся, например, определения долготы. Травелоги, действие которых разворачивалось в Европе, – зачастую написанные по следам «гранд-туров»295 знатных англичан – служили прекрасным источником сведений об архитектуре и искусстве. Путешествия на Ближний и Дальний Восток давали возможность понаблюдать за экзотическими нравами туземцев, что в конечном счете привело к возникновению такой области знаний, как антропология. Здесь можно было найти что угодно и о чем угодно, и STN получало множество заказов на эту литературу.