Литерный эшелон

В ее голове проносились мысли: офицер тут, нестарый совсем, красивый… Это неспроста, это что-то значит. Он совсем не походил на унтер-офицеров и казаков, что охраняли здешний острог. От штабс-капитана за пять саженей несло инностью.

— Гордей Степанович, — спросила она шепотом у градоначальника. — А не могли бы вы представить меня нашему гостю.

— Да на кой он вам?.. Завтра-послезавтра отбудет.

— Все равно познакомьте…

Латынин кивнул скорее просто чтоб не продолжать дальнейший спор.

Но в антракт все же подвел докторессу к Грабе.

— Имею честь представить… Мария Федоровна Тарабрина. А это наш гость…

— Грабе Аркадий Петрович… Штабс-капитан. Честь имею!..

— Очень приятно, — улыбнулась докторесса своей самой очаровательной улыбкой.

— Очень приятно, — ответил Грабе.

Но по глазам было видно: врет. Его мысли занимало нечто иное.

— Какие погоды стоят в столицах? Что нынче носят? — спросила докторесса.

Грабе нахмурился, вспоминая, что он читал о погоде в газетах:

— Да что сказать? Дождливо этим летом, — потом повернулся к градоначальнику. — Скажите… А эта пьеса?.. Кто ее написал?.. Драматическая составляющая работает в полнакала, но живо написано. Весело…

— Ай, да это один наш учитель написал. Из ссыльных… Вольнодумец…

— Вольнодумец?..

— Ну да. Если уж и наши края — не место для вольнодумства, то где еще можно думать свободно?

— И много у вас ссыльных?..

— Да почти все. Благодаря ссыльным у нас в городе появился еще один доктор, театр, фотографическое ателье. В школе учителя, хотя и не без странностей: все норовят «ять» вычеркнуть. Так ведь и в столицах об этом речь ведется. Ведь так же? И я говорю: шлите нам больше ссыльных!

Звенел звонок, приглашая зрителей занять свои места.

Тарабрина ушла вперед, Гордей Степанович придержал Грабе. Шепнул ему:

— Только должен предупредить: она вроде политическая…

— «Вроде»?.. Это как?

— Политическим был ее муж ссыльный. Она за ним последовала. По примеру декабристов. Только тот спился здесь за полгода. Да сгорел от белой горячки.

— Жена же за мужа не отвечает?..

— Это у вас так в столицах, наверное, говорят. А у нас: «мужи жена — одна сатана».

— Да не переживайте так. Я убежденный холостяк. К тому же не сегодня-завтра отбуду…

На том и порешили.

Но все оказалось еще быстрее, еще стремительней.

Где-то далеко нечто сдвинулось с мертвой точки.

До того, как закончился спектакль, явился посыльный от телеграфиста. По распоряжению Грабе у аппарата кто-то дежурил постоянно.

Штабс-капитану сообщили: его вызывают спешно. Очень скоро грабе сел за ключ, благо почтамт от театра находился через площадь.

Телеграфист ожидал, что опять будут долгие переговоры со столицей. Но уже через пять минут военный освободил место.

Сообщил:

— Все…

— Как все? — удивился телеграфист. — Что значит «все».

— В данном случае «все» означает «все». Абсолютно все. Вы можете быть свободны. Телеграмм я из столицы не жду. Вообще не жду ни откуда.

— А что это хоть было? — поинтересовался телеграфист, прекрасно понимая, что прямого и честного ответа не получит.

Оказался прав.

— Я покидаю ваш прелестный городок. Все разъяснилось. Это было недоразумение, ложная тревога.

Собираясь в дорогу, Грабе вспомнил о Латынине. В прошедших телеграфных переговорах его упомянуть забыли, поэтому надлежало что-то решить…

Из местных о летающей тарелке знал только он и Пахом. Пахом не вызывал каких-то опасений — был он молчалив. А когда говорил, то делал это на своем, не всем понятном языке.

Иное дело — Латынин.

Он знал недопустимо много.

Что делать?

Устранить его от этой тайны?.. Это значило обидеть старика на всю жизнь — ведь благодаря его сообразительности об инопланетном аппарате не говорят на каждом углу. И даже наградив, задвинешь его в угол — он быстро наверстает. Наверняка сопьется, начнет рассказывать про катастрофу в тайге, про синего черта… Ему, вероятно, многие верить не будут, но в соответствии с законом подлости, который иногда сильнее закона всемирного тяготения, рано или поздно он сболтнет не тому, кому надо.

Отправить его куда-то на край географии, куда Макара телят не гонял. В почетную ссылку, туда, откуда не возвращаются? Это немногим спокойней, но совершенно бесчестно. Потому как градоначальник не просил, чтобы эта тайна вмешивалась в его жизнь. Однажды она просто возникла на его пороге, и с ней надо было что-то делать. И, надо сказать, справился с этим выше всяких похвал…

Наконец, решение пришло:

— Гордей Степанович?.. — спросил

— Слушаю вас?.. — ответил бургомистр и будто невзначай втянул живот.

— Я и Пахом отбудем на место падения аппарата. Может, вы поедете с нами?.. Сейчас и впредь нам будет нужен толковый гражданский… Который бы в будущем смог взять на себя хозяйственное управление небольшим тайным городом. Конечно же, жалование будет увеличено… Готовы ли служить Отчизне на новом месте?..

Вполне ожидаемо Латынин оказался готов.

Санкт-Петербург

За окном что-то жутко загрохотало, словно из зоопарка выпустили тварь покрупнее, предварительно привязав к ее хвосту все доступные в округе жестянки.

— Что там за шум такой? — спросил Литвиненко.