Литерный эшелон

Он вытащил из емкости электроды — жидкость не изменила ни цвет, ни объем. Повторно вставил электроды, подал питание: и снова появилось полстакана зеленого киселя.

— Что это было?..

— Я так понимаю: инопланетная гидравлическая жидкость. Без гидравлики никуда не деться. Я уверен, что будем мы ее пользовать и через сто и через двести лет. Но у гидравлики есть множество пренеприятных особенностей: нужда в трубопроводах, которые рвутся, из-за которых огромные потери. Жидкость, для которой нужны насосы… И вот она — идеальная гидравлическая жидкость. Не нужны ни насосы, ни трубы. А полстакана этой жидкости разрывает капсулу из котельного железа толщиной в одну восьмую дюйма.

— Ее состав?.. — поинтересовался генерал.

— Нам пока неизвестен.

— Работайте, голубчик, работайте… А это что у нас?..

В коробках лежали какие-то пластины, напоминающие ватрушки.

— Это?… Довольно интересная вещь. Мы их много нашли, даже не считали. Если ее поломать в руках, а потом бросить, оно начинает испускать волны, которые нагревают вокруг все, что содержит жидкость. Причем делает это не очагово, как костер, а равномерно на всей площади. Думаю поэтому у инопланетников такие тонкие скафандры. Они предпочитали свободу действий.

— Действительно интересно.

— Как думаете, Андрей Михайлович?.. Вам бы пару таких плюшек во время экспедиции на Чукотку?..

Андрей кивнул: лишними бы не были…

— Но сейчас бы нам другое лучше, охлаждающее… — заметил Грабе. — У нас один холодильник. Если он сломается — я прямо не знаю что делать.

— Потерпите, любезный… Все вам будет.

Генерал-майор отбыл в тот же вечер, в сумерках. На буксире уже развели пары, но Инокентьев не спешил сойти с причала.

— Вашим проектом заинтересовался премьер-министр… Вероятно, он будет у вас в гостях…

— Нам есть ему что показать…

— Великолепно. Прикажите каждый день слать вам отчеты? Или хотя бы раз в неделю?.. Шульга уже развернул радиостанцию.

Но Инокентьев покачал головой.

— Это — отставить. Я ехал и думал об этом. Радиостанцию слышат чуть не во всем мире. Это не есть хорошо! Потому мы купим какую-то контору под Баку, туда проложим подводный кабель. Затем, вы шлете шифровки туда, а они пересылают нам. Ведь коммерческие фирмы то и дело шлют какие-то цифры. Но это в крайнем случае… Во всех прочих, что не требует срочности… Раз, положим, в месяц будете ездить в Петербург с отчетом, или, скажем, Данилина пошлете. Как вы думаете, у него есть будущее?..

Грабе кивнул не задумываясь.

В наймитах

После того, как анархисты сожгли «Лондон», в городе осталась лишь одна гостиница.

Располагалась она ровно напротив образовавшегося пепелища, и хозяин оставшегося заведения порой размышлял: а не такая уж и плохая штука — монополия. Может, следует договориться, дабы анархисты во второй раз пустили все дымом.

Но с иной стороны, город не такой уж и большой, сюда не спешат курортники. И за месяцы, пока «Лондон» пребывал в прахе, выручка выросла, но не так чтоб очень.

Доходили слухи, что выкупившие пепелище намеревались вести дела в прежнем русле, организовать игральный притон и платить взятку полицмейстеру. И первый взнос за разрешение уже заплачен. Будто даже фишки собирались использовать, оставшиеся от прежнего владельца.

И что? Опять шум? Опять в месяц двое или трое, выпьют шампанское, но отпустят извозчика за счет заведения…

Потом прислоняться к стене: дома может быть, их будут ждать родные, но им так стыдно, безумно стыдно взглянуть в глаза. Даже в последний раз.

И тупая револьверная пуля вышибет из тела дрожащую душу. Тело, и без того бренное, на шаг ближе станет к праху.

Выстрел, наверное никто не услышит за музыкой… Или все сделают вид, что не услышали — ведь для кого-то та ночь будет слишком хороша, чтоб обращать внимание на неудачников. Никто не подумает: вот еще один несчастный освободил место. Об кого следующего судьба вытрет ноги?.. Не об смеющегося ли ноне?..

И тело остынет в подворотне. Бездомные собаки будут слизывать кровь и мозги с брусчатки…

А утром, когда печальные мортусы (а чего им веселиться?) будут грузить тело на дроги, владелец «Лондона», вернее уже «Праги» будет делать удивленное лицо, а пристав — делать вид, что верит этому удивлению.

Так может, все же, кликнуть анархистов?..

Ну а ежели те войдут во вкус, сожгут не только «Прагу», но и гостиницу напротив?..

Нет, определенно: лекарство — опаснее болезни.

Как ни странно в тот же миг об анархистах размышляли люди ровно над головой владельца гостиницы уцелевшей.

— …А он что?.. — спросил человек, лежащий на кровати.

Его собеседник, разглядывая улицу через щель в жалюзи, ответил:

— Да сбежал он. Вылетел в окно, по улочкам и ушел в камыши… Я появился через четверть часа, уже было поздно и темно. А так бы — уже домой собирались.

Лежащий поднялся — это был Лещинский, лучший сыщик, который работал на Запасное. Отдыхал он даже не сняв пиджак своего бумазейного костюма.

— Кхе-кхе… Выглядит легко, — проговорил он. — Это же надо! Бежать из Сибири и вернуться к себе в город. И сразу к друзьям! Слишком просто.

— А все же интересно, — начал подручный. — Что в нем такого?..