Литерный на Голгофу. Последние дни царской семьи

Аликс приехала через несколько дней, Николай встретил ее на вокзале в Симферополе и в открытой карете привез в Ливадию. Александр III ждал их в своей спальне. Он сидел в кресле, одетый в парадный мундир. Он был бледен, с осунувшимся лицом и глубоко запавшими глазами, сухие запекшиеся губы казались черными. Аликс едва узнала в нем могучего и всесильного Императора России. Подойдя к нему, она опустилась на колени. Император поднял глаза на Николая. Тот подошел к отцу и, склонив голову, тоже встал на колени рядом с Аликс. Александр III, напрягаясь всем телом, поднял руки и положил ладони на головы Николая и Аликс. Затем тихим голосом, больше похожим на шепот, сказал:

– Благословляю вас. Любите друг друга и служите России. У нее нет друзей, кроме ее армии и флота.

Фраза далась Императору нелегко, его руки безвольно опустились на колени. Аликс, не поднимая головы, взяла ладонь Государя и поцеловала ее. То же самое сделал Николай. После этого молодые поднялись и, поклонившись еще раз, молча вышли.

Сердце Аликс разрывалось на части. Его переполняла радость оттого, что с этого дня она теперь будет все время рядом с Ники. Но при одном взгляде на Императора душу начинала заливать горечь. Аликс видела, что Александр III умирает. Она никогда не думала, что начинать жизнь в России ей придется в таких условиях. В Ливадийском дворце не только прислуга, но и члены императорской семьи старались ходить неслышно, чтобы не нарушить покой Государя. С утра и почти до самого обеда Николай сидел в кабинете отца и читал доклады, которые в Ливадию присылали министры. Потом шел к нему и в нескольких словах передавал их содержание.

Император уже не вставал с постели. Он слушал Николая с закрытыми глазами, иногда тихим голосом давая советы или указания. Аликс в это время находилась одна в другой половине дворца. Но от ее зоркого взгляда не ускользало то, что происходило. На третий день она сказала Николаю:

– Ники, я не понимаю, почему сведения о состоянии здоровья Императора врачи докладывают сначала твоей матери и только потом тебе. Ведь сейчас ты замещаешь Императора России.

– Честно говоря, мне никогда не хотелось им стать, – откровенно признался Николай. – Но ты права. Я исправлю этот распорядок.

– Тебе все равно придется стать царем России, – сказала Аликс, строго глядя на него. – И это уже сейчас должны чувствовать все остальные.

– Аликс, тебе кто-нибудь говорил, что ты прелестна? – улыбнувшись, спросил Николай.

– Что за глупость, Ники, – ответила она обиженным тоном. – Разве я позволила бы кому-нибудь говорить об этом?

– А я скажу, не спрашивая твоего позволения. Ты прекрасна, Аликс.

– Я люблю тебя, Ники, – ответила она, взяла его ладонь, поцеловала и прижала к своей щеке.

Меньше чем через неделю, 1 ноября, в середине дня, умер Александр III. Аликс шла к спальне, в которой лежал Император. Обычно она останавливалась около двери и молча ждала. Когда из спальни выходил врач или Императрица Мария Федоровна, они обязательно подходили к ней и говорили о том, как чувствует себя Государь. Но перед этим наглухо закрывали дверь, чтобы он не слышал этого разговора. На этот раз Мария Федоровна настежь распахнула дверь обеими руками и, увидев Аликс, с громкими рыданиями упала головой ей на плечо. «Господи, почему это случилось сейчас? – подумала Аликс. – Почему это не могло произойти через десять или двадцать лет? Ведь Император еще так молод. Ему всего сорок девять лет». Она вдруг поняла, какое тяжкое испытание ложится на нее с этой минуты.

На следующий день, когда все комнаты дворца были затянуты черным траурным крепом, священники совершили обряд обращения Аликс в православную веру. Новый Император России Николай II издал свой первый указ, которым провозгласил, что с этого дня принцесса Алиса Гессенская становится православной великой княгиней Александрой Федоровной.

Через неделю после похорон Александра III состоялась свадьба. И новоиспеченная великая княгиня стала русской Императрицей. Сейчас, сидя на застеленной кровати в сумеречной комнате Ипатьевского дома, она думала о том, что несчастья стали преследовать ее с первого шага замужества. Разве не была смерть Александра III трагическим предупреждением ее собственной судьбы? А коронация, окончившаяся гибелью стольких людей на Ходынском поле? Разве это не знак судьбы, хотя полиция и установила, что давку на Ходынском поле спровоцировали специальные агитаторы, распустившие слухи о том, что там от имени царя будут раздаваться невиданные подарки. Как легко народ поддается любому обману и как страшно потом расплачивается за это.