Литнегр, или Ghostwriter

Живи я в дописьменную или малограмотную эпоху, могла бы зашибать деньгу в роли бродячего рассказчика. В аудитории классов Аннинского, Бежина, Искушевича, когда мне предстояло там выступать, набивалось немало публики, которая ходила именно «на меня». Жаль, неловко как-то пускать кепку по кругу… Да и много ли так насобираешь? А у меня, представьте, на тот момент — мама, которая вплотную собирается выйти на пенсию, и свекровь, которая уже вышла. И муж, который, чтобы нас кормить, проводит за лотком в метро на ногах по четырнадцать часов, вдыхая миазмы и бактерии (дважды за полгода тяжело болел), не имея возможности ни присесть, ни поесть, ни в туалет выйти (не то всё разворуют) — хоть и святой (лоток-то церковный), но адов труд, от которого начинали пить самые стойкие. И вот в такой момент мне подвернулась работа литературного негра. Конечно, проще было благородно отказаться. Но такое благородство с моей стороны весьма смахивало бы на свинство.

Гонорары литературного негра намного выше тех, которые я получала в лучшие свои журналистские времена. Но разве дело только в деньгах? Угадали, не только в них…

«Неужели не могу издать свои романы?»

Хи-хи… Да если бы могла, разве стала бы «человеком с чёрным лицом»? И до, и после, и ныне продолжаю время от времени предлагать их разным издательствам. Везде — отказ. Самое грустное, что знакомые (в том числе из издательского мира) спрашивают: «Ну, а ты-то как?» — подразумевая, что для меня опубликоваться — как чихнуть, что мои-то рукописи любой редактор должен отхватить у меня с руками вместе. Как раз перед тем, как мне пришло то самое письмо от подруги, я чувствовала, что превращаюсь в непризнанного гения — довольно противный человеческий тип. Предпочла стать нормальным, хоть и незримым, ремесленником. Всё-таки впервые в жизни мне предложили писать романы — пусть не на себя, пусть совсем не те, что мне хотелось бы — но главное, есть куда вылить это постоянно кипящее в голове варево из слов, есть куда приткнуть этих постоянно рождающихся персонажей, которые в меня набились, точно пассажиры автобуса в час пик, и всё входят новые и новые на остановках… Разумеется, удовольствие от заказных романов меньше, чем от собственных — но несравненно больше, чем от переводов и статей.

И, в завершение, обращаюсь к литсоветовскому коллеге, комментарий которого стёрла — честное слово, не по злобе, а нечаянно, нажав не на ту кнопку, намереваясь как раз ответить. Отвечаю сейчас — во всеуслышание. То, что вы назвали мой род занятий «интеллектуальной проституцией», меня совсем не обидело, напротив — спасибо за хорошую, хотя и запоздалую идею: назови я свои микромемуары «записками интеллектуальной проститутки», их ожидал бы вящий успех! Увы, картина, которая вырисовывается в вашем освещении, не соответствует действительности: так и представляется смазливая холёная штучка, которая, отвергнув нормальный семейный очаг, идёт на панель в поисках шальных денег. Мой случай иной. Представьте себе старую деву… ну, не буквально старую, не восьмидесяти лет от роду, но уже совсем не двадцати пяти. И не двадцати девяти, и не тридцати даже… Глядя в зеркало, она видит, что не уродлива; ей дарят цветы, целуют ручки, отпускают комплименты её внешности и душевным качествам — и, тем не менее, никто не позвал её ни под венец, ни в постель. Подружки удивляются: «Что этим мужикам надо?» А тело девственницы звенит от гормонов, её распирают яйцеклетки, которые могли бы стать прекрасными мальчиками и девочками, она готова заселить своими детьми целую деревню, целый городской район! А у неё впереди — ничего кроме климакса. Она уже думает, что все, включая зеркало, ей лгут, что она с личика сущий крокодил — но разве только красавицы имеют право на детей? И вот она решается: выходит на улицу и отдаётся первому, кто посмотрел на неё благосклонно. И как же ей приятно услышать: «А ты, знаешь, баба что надо!» В точности, как мне приятно было услышать, что я в издательстве числюсь одним из лучших авторов…

Василий Васильевич Розанов такую девственницу, помнится, оправдал. У вас, читатели мои, может быть другое мнение, вы имеете право бросить в неё — то есть в меня — камень… Бросайте, не стесняйтесь! Ваши камни для меня — драгоценные. Каждый из них я тщательно рассмотрю на просвет, потрогаю грани. Возможно, какие-то войдут в мозаику моего очередного романа — о литературных неграх… Который, само собой, никто не издаст.

Ну а покамест вы отправитесь за новой партией камней, автор напишет следующую часть повествования.

И следующая часть была написана! За ней ещё, и ещё, и ещё… Первые наброски этой книги легли в сеть. И до сих пор там болтаются, плодясь на разных ресурсах. Оказалось, это тоже слава. Правда, не та, что я хотела.

Глава 23 Собачья тема и чуть-чуть религии