Литнегр, или Ghostwriter

Моя книга о ведьме, по-видимому, удовлетворила взыскательный вкус Розеткина, ставшего Андреем Током, потому что Алла снова обратилась ко мне. Ток готовился к новому прорыву: количество его литнегров увеличивалось, количество романов росло. Для упрочения популярности неплохо бы написать киносценарий… Вот по этому поводу я и была звана в гости к Алле. К тому же мы стали почти соседками: она переехала на расстояние одной станции метро от меня. Осваивала новое жильё — и новую жизнь с Волком… Позвольте, каким ещё Волком? Ну да, был у неё какой-то мужчина, о котором она не однажды упоминала в нашей переписке, но при чём тут он, когда Алла восторгается Током, проникнута Током, делает всё, чтобы вывести Тока в первый ряд популярных русских писателей? Я-то была уверена: здесь что-то личное… Ну ладно. Схожу — погляжу, что там за волки в её лесу водятся.

Был серый летний день, влажный и прохладный, но без дождя. Были длинная джинсовая юбка и серый свитер с текстильными узорами в виде пухлых деформированных цветов — на мне. Алла — похудевшая, закудрявившаяся от влажности ещё больше обычного — семенила рядом своими быстрыми ножками и рассказывала, как трудно пробиться в сценарном деле.

— Если сценарий приходит самотёком, — повествовала Алла, упоённо приглушив голос, словно рассказывала страшилку в пионерлагере, — его берут и прямо в корзину выбрасывают.

— Неужели и читать не станут? — подыграла я с ахающим подвыванием на конце. Впрочем, по-настоящему Алла меня не запугала: во-первых, я не собиралась становиться сценаристом (имеется в виду, сама за себя), а во-вторых, известие, что в каком-то творческом сегменте всё схвачено исключительно для своих, в тесном междусобойчике, откровением стать не могло. Для меня это уже было нормой, и если что царапало слегка — только напоминание о моей прежней лупоглазой наивности, заставлявшей рассылать свои романы по издательствам и верить, что их вот так просто возьмут и напечатают.

— Да какое там читать! От Андрея и то не сразу берут. Нужно, чтобы одобрил режиссёр. Ты, наверное, слышала о таком режиссёре — Хунде?

«Хунд» по-немецки «собака». На таком уровне язык, который учила в школе, я ещё помню. Волки, собаки… Бестиарий какой-то.

— Нет. Ничего его не смотрела.

— Он начинающий, но уже награду завоевал на международном конкурсе… Но знаешь, заносчивый такой! Рвётся в соавторы сценария. Из ведьмы сделал держательницу воровской «малины», и там ещё целое бандитское гнездо, и вместе они потрошат главного героя. Главный герой у него — тоже не бизнесмен, а бандит. Криминальная драма конца девяностых…

— Послушай, но ведь это испортит сюжет! Лучшие ужасы — когда страшные события происходят с совершенно обычными людьми в совершенно обычной обстановке. А если сделать так, как Хунд хочет, читателю, то есть зрителю, трудно будет сочувствовать преступнику…

— Ты всё правильно понимаешь! — провозгласила Алла, от избытка чувств наступив в лужу и обрызгав низ моей юбки. — Вот и Андрей то же самое сказал. Ты знаешь, он такой нравственный! Никогда не учит злу, не делает героем злодея. Его единственное что мучает, что приходится выводить в своих произведениях нечистую силу…

— А что такого?

— Для души нехорошо, — убеждённо сказала Алла.

Надо сказать, во времена, к которым относится описываемый эпизод, церковь ещё не размахивала банхаммером, пытаясь запретить всем всё подряд, от Хэллоуина до абортов: она была тогда гораздо добрее и запрещала всё подряд только своим последователям. Из неё доносились даже голоса, убеждавшие, что искусство — это всего-навсего искусство, оно не грех и не надо путать его с реальным поклонением тёмным силам.

Алле, склонной к поползновениям в область неизведанного и таинственного, я не раз об этом говорила. И она даже соглашалась. Но на сей раз не подействовало.

— Нет, всё равно, если часто это делать, тёмные силы тобой могут заинтересоваться и подстроить несчастье…

«Тёмные силы вас злобно гнетут», — мысленно пропела я.

— Но он покажет, что работает на светлую сторону. Надо написать сценарий о святых Петре и Февронии, сейчас это должно хорошо пойти… Ты случайно не возьмёшься?

— Ага, пожалуй, — рассеянно ответила я, задаваясь вопросом, каким образом Андрей Ток намерен искупать грехи через меня, и было ли нечто подобное в религиозной практике. Нанять за деньги паломника, чтобы он сходил за тебя ко святым местам… А если к исповеди? А исполнять за деньги чужую епитимью — сто поклонов ежедневно — прямая польза: и деньги, и физзарядка. А уж поститься за другого — ну надо же, какие перспективы открываются! Как в старом мультфильме — «А вы что, и есть за меня будете?»