Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке

Двадцать лет прошло с того времени, как Иосиф Шумлянский за известное вознаграждение заключил формальный договор с польским правительством относительно обращения православных в унию; к концу XVII в. он нашел уже предложенные им меры настолько успешными и принесенные ими плоды до того полными, что решился сбросить с себя маску и всенародно объвить себя униатом[314]. И действительно, в конце 1700 г. Шумлянский прибыл в Варшаву и там в одном из костелов, при огромном стечении народа, объявил торжественно, что он униат и что уже более девятнадцати лет принадлежит к сему исповеданию, в доказательство чего произнес и клятву.

После торжественного заявления своего исповедания Шумлянский недолго жил: в начале 1703 г. он умер.

Одним из последних подвигов Шумлянского было обращение православной церкви Львовского братства в унию. В 1702 г., в июне месяце, Шумлянский пригласил к себе старших членов Львовского православного братства и грозно объявил им, чтобы они к празднику святых апостолов Петра и Павла приготовили в своей церкви все необходимое для архиерейского служения, так как он, Шумлянский, в этот праздник думает в их церкви торжественно совершить литургию по униатскому ретулу и затем объявить эту церковь униатскою. Накануне этого дня Шумлянский пригласил присутствовать при служении в церкви Львовского братства всех находившихся в Львове знатных лиц католического обряда, как духовных, так и светских, в том числе великого коронного гетмана Яблонского, его сыновей, каштеляна крепости, хорунжия и многих других. Современник и очевидец, католический каноник Ян Юзефович описывает следующими словами это водворение унии в более всего чтимой народом львовской церкви: «Когда Шумлянский в обществе многочисленных почтенных гостей пришел к церкви, то нашел главные и боковые двери запертыми на замок. Приглашенные гости долгое время должны были ожидать, краснея от стыда и негодования, частию на крыльце церкви, частию в экипажах. Епископ, обиженный столь дерзким сопротивлением мещан, обратился к гетману Яблонскому, чтобы он приказал солдатам взломать двери. Яблонский охотно согласился исполнить эту просьбу, и солдаты, по его приказанию, проникли в церковь, вырубили двери топорами, так как не могли добыть ломов, и таким образом открыли путь в церковь епископу и его гостям. После этого епископ Шумлянский совершил литургию в присутствии народа и всех приглашенных лиц и принял братскую церковь в свое управление». В тот же день он устроил торжество и раздал награды своим союзникам. Тем не менее он принужден был часто терпеливо выслушивать ругательства не только от черни, но и от многих духовных лиц.

Место умершего Шумлянского заступил Димитрий Жабокрыцкий[315].

Таково было положение православной церкви в Речи Посполитой в царствование Яна Собесского. Конечно, в преследовании православных нельзя винить самого Яна Собесского: не имея в своих руках никакой власти, он не мог вредить им; все эти преследования устраивались заправилами Речи Посполитой, а именно: высшими духовными лицами католического исповедания и польско-литовскими светскими магнатами того же исповедания, а потому и ответственность пред лицом истории падает на них.

Насколько вообще в Речи Посполитой в это время велико было своеволие и разнузданность высшего католического духовенства и светских магнатов, можно видеть из той ссоры, которая происходила в Литве между виленским епископом Бржостовским и литовским гетманом Сапегою. Ссора эта составляет любопытную картину внутреннего состояния Речи Посполитой в конце XVII в.; она ярко изображает то нравственное разложение польского общества, к которому оно пришло по своей собственной воле.

Ссора между литовским гетманом Казимиром Сапегою и виленским епископом Бржостовским. Власть гетмана в Речи Посполитой была почти неограниченна. Он имел право расставлять свои войска кому хотел и когда хотел; имел также право самовольно облагать народ податями и разного рода поборами на содержание войска. От всех воинских повинностей в Польско-Литовском государстве избавлены были только духовные лица католического и униатского исповеданий.