Лицей 2021. Пятый выпуск

Наша любовь к пациентам меняет правила игры, меняет даже внутренние распорядки больницы. Весной я узнала одну историю, волонтёры рассказывали её друг другу вполголоса. Уходила тяжёлая пациентка, чей ковид был осложнен онкологией. Ещё не старая, чуть за шестьдесят, в полном сознании. Все — врачи, медсёстры и волонтёры — понимали, что её не выпишут, а ещё что жить ей осталось считаные дни, если не часы. Пациентка была на связи со своей дочерью, она позвонила ей под вечер, понимая, что силы уходят. Настя — её дочь — тут же приехала в больницу, привезла маме какие-то памятные вещи, чтобы та хотя бы ушла в окружении любимых вещей. Но Настя опоздала — служба передач больше не работала, ей предложили приехать завтра. И вот, понимая, что она опоздала и до следующего дня мама, скорее всего, не доживёт, Настя сидела в коридоре и отчаянно рыдала. Там её и увидела наша старшая по волонтёрам. В нарушение всех инструкций того времени она пообещала Насте помочь. Старшая провела Настю на территорию и показала, как надевать костюм, прошла с ней в отделение и провела к маме. А потом вышла за дверь, чтобы не мешать им. Настя пробыла в палате полчаса. Так же тайно старшая её вывела. Пациентка умерла ночью, но мама с дочкой попрощались.

Тогда, весной, это была какая-то абсолютно редкая история. Такое не позволялось нигде и никогда. Коронавирус покушался на важное — на возможность быть с близкими до конца, пытался забрать у людей самое дорогое — оставаться людьми. Но мы это право отстояли.

Летом в больницу в качестве волонтёров пришли близкие пациентов. То, что удалось Андрею Гаврику весной — быть рядом с женой и помогать другим, — стало совсем не единичным случаем. Вот волонтёр Коля — он пришёл ухаживать за дедушкой. Дедушку выходили и выписали. Коля остался с нами. Вот сестра Корнеевой, дочь и сын Михайлова (приходят посменно), внучка Федотовой, супруга Желтова… Родственники учатся у волонтёров, а потом учат других родственников, а иногда остаются волонтёрами и берут под опеку других пациентов.

Не так давно меня попросили провести Юлию — её мама пролежала в реанимации больше месяца, а теперь переведена в отделение, и дочери разрешили за ней ухаживать. Учу Юлю надевать костюм, как и других волонтёров.

— Молнию — до конца, нижнюю пару перчаток — под тайвек, капюшон должен полностью прикрывать лоб, вот скотч — заклей швы.

Поправляю ей очки. Проверяю герметичность.

— Пойдём.

Есть мысль на краю сознания вначале зайти в палату-другую, чтобы Юля освоилась. Но нет, надо же поскорее, чтобы они встретились. При входе в палату держу Юлю за руку, чтобы не кинулась целоваться, сорвав респиратор. Не зря. Такой порыв есть. Напоминаю: «Мама выздоравливает, ей нужна помощь, поэтому ты не имеешь права заболеть». Респиратор на месте, вместо поцелуя — объятия. Разбираем вещи, рассказываю, что и куда положить. Проверяем функции конечностей — они невероятно худые, но всё работает. Суставы подвижны, просто ослабли мышцы. Показываю, как тренироваться. Объясняю, как менять памперс. Ничего сложного на самом деле — поворот, застёжка, поворот на другую сторону. Вот и всё. Видно, что Юле сложно. Знаю, что раз она пришла сюда, значит, справится. Поставит маму на ноги, спасёт. Я уже люблю и Юлю, и её маму. И даже незнакомого мне Юлиного мужа, который купил одноразовые пелёнки и влажные салфетки, хоть их не было в списке.

Интересно при этом то, что чем больше людей позволяешь себе любить, тем больше становится этой любви внутри. Словно бы каждый пришедший и ушедший отдаёт тебе мегабайты и гигабайты своего нерастраченного ресурса любви.

Урок второй — жить нужно без локдауна

Я не осуждаю и не обсуждаю тут эффективность противоэпидемических мер. Я в этом не специалист. Я говорю о локдауне внутреннем. Когда всё схлопнулось — закрыли кафе и бары, запретили домашние посиделки и выезды на природу — тогда, на первом энтузиазме, многие пообещали себе пустить освободившееся время на саморазвитие. В итоге большая часть этих планов не сбылась. Конечно, все мы были в сложном эмоциональном положении, но это не оправдание. Многие мои друзья и просто фейсбучные знакомые ушли во внутренний локдаун: «Я не сейчас, я когда-нибудь потом, когда станет хорошо». Эта отговорка действовала и летом, когда карантин начали смягчать. И это снова не белое пальто. Да, в эпоху тотального запрета на передвижение и цифровых пропусков я нашла способ сохранить мобильность и не сидеть в четырёх стенах. Но после августовской свадьбы мы с мужем всё планировали навестить бабушку, похвастаться кольцами, показать фотографии с торжества, откладывали, откладывали — и не успели. Из-за этого мне очень грустно.

«Корона» задала нам вопрос: а что останется от твоей жизни, если убрать из неё встречи с друзьями, походы в клубы, занятия в бассейне? Каждый отвечает на этот вопрос по-своему.

Урок третий — реанимация рыб