Лицей 2021. Пятый выпуск

Нет никакого правильного времени для того, чтобы опустить руки. Ни в одну ситуацию не заложен страх — мы, люди, сами привносим его туда. Этот урок волонтёрство в больнице преподавало мне не раз, но выучила я его вне больничных стен. Как-то вечером в гости зашла соседка Маша. Она в слезах — у неё дома умирает рыбка, Маша не знает, что делать, боится ночевать одна с мёртвой рыбой, боится её куда-то деть, боится, как смерть питомца воспримет сын. Начинаем разбираться.

Утром, когда Маша уходила на работу, золотая рыбка по имени Залина была ещё жива. Сейчас она боится пойти и проверить. Тут приходит больничный опыт: живому — жить. Проверяем рыбу — она жива, но видно, что тяжело больна. Изучаем болезни рыб, делаем предположение о диагнозе, узнаём лечение. Машу потряхивает, но со мной она потихоньку успокаивается. Находим отдельную ёмкость — реанимационный бокс для Залины. Ставим новый фильтр — почти что подключили к ИВЛ. Начинаем почасовое наблюдение, к утру рыба немного оживает. Видно, что ей лучше. Маша уже не трясётся от страха, она готова действовать — искать врача-аквариумиста, подбирать лекарства и реанимировать Залину. Это будет долгий путь — с анализом проб воды и грунта, подбором средств для очистки, выведением паразитов. В конце этого пути рыбка будет вновь отпущена к своим подругам резвиться в общий аквариум, а не спущена в унитаз.

Именно коронавирусная пандемия научила меня бороться до конца. Я вижу ежедневную работу медиков: не действует одно лекарство — меняем, умер один пациент — лечи другого; нет правильного времени, чтобы сдаться. Эта же мысль передаётся и волонтёрам — мы не можем волшебной палочкой вылечить пациента. Мы можем сделать его пребывание в больнице комфортным и можем разгрузить врачей. Если пациент, несмотря на все усилия, уходит, не отчаивайся, это его судьба. Эта мысль помогла мне в последние сутки жизни бабушки — вместо бессмысленных метаний я готовила себя и берегла силы для следующего этапа. Я приняла факт, что ни врачи, ни я не могли уже помочь, смирилась.

Силы мне понадобились и в другой раз — когда ковид подхватили другие мои бабушка и дедушка. У деда было поражено более семидесяти пяти процентов лёгких, у бабушки чуть меньше. Вновь осложняло задачу то, что они не москвичи и попали в простую деревенскую больницу. Хотя даже больницей это было сложно назвать — перепрофилированная под ковид психиатрическая больница — вместо палат что-то вроде актового зала, решётки на окнах, более двадцати человек в одном помещении и две кислородные точки. То есть больные дышали кислородом не на своих кроватях, а должны были дойти до распределителя кислорода, сесть на стульчик, подышать и передать следующему. Когда я узнала, в каких они лежат условиях, то поняла — вот мой шанс на вендетту ковиду. Нашёлся и транспорт, и место в больнице, мне удалось перевезти их к себе. Они идут на поправку, коронавирус потерпел поражение. Увы, я знаю, что больниц, подобных этой деревенской, в России — подавляющее большинство. Там не хватает медикаментов и кислорода, там нет таких врачей, нет волонтёров, почти нет шансов…

В этот же урок включен некий фатализм — на моих глазах поправилась и выписалась из больницы женщина ста одного года от роду, а тридцатилетняя Юля умерла. Таких случаев много — хотя вирус более агрессивен к лицам старшего возраста, мы видим пациентов и в семьдесят, и в восемьдесят, и в девяносто лет, которые идут на поправку и уезжают домой. Вместе с тем регулярно от нас уходят те, от кого мы этого не ожидали. Масляченко — мастер спорта по дзюдо, весёлый парень тридцати пяти лет: приёмный покой — реанимация — отделение — снова реанимация — морг. Игнатова — бабушка с Chance от Chanel: реанимация — отделение — выписка — смерть дома спустя пару месяцев (непоправимо поражены почки). Обритая Мила: отделение — реанимация — морг (дома осталась трёхлетняя дочка).

Вирус, увы, не экспертное жюри, он не решает, кто достойней, а кто нет. Умирают многодетные матери, умирают награждённые орденом Мужества, умирают научные деятели и врачи, умирают совсем молодые и ничего не успевшие в жизни, умирают те, кого сильно ждут дома.

Я утешаю себя мыслью, что их смерть была настолько спокойной и безболезненной, насколько это вообще возможно.

Я говорю себе, что мы сделали всё доступное. Я знаю, что завтра мы сможем больше.

Номинация Поэзия. Третье место Сорин Брут Бесконечный район Сборник стихотворений

ОРНАМЕНТ