Лицей, который не кончается

Где-то на днях (для меня это точнее сказать – на ночах) вычитал, что в словнике Пушкина и Лермонтова – при их-то разнице в летах! – примерно одинаковое количество слов: что-то около 350 тысяч.

Жажда дружбы

Когда я спал без облика и склада,
Я дружбой был, как выстрелом, разбужен.

О. Мандельштам

Мне кажется, что Булат Окуджава сегодня стал воплощением пушкинского Лицея. Воплощением того, что случилось в России всего однажды, когда родился Лицей. Вначале он предназначался только для великих князей. Но потом его «разбавили». И там оказался всего 31 ученик. Так вот, никогда на Руси не было на таком малом пространстве и на таком малом отрезке времени такого урожая духовного: Пушкин, Дельвиг, Кюхля, Пущин, Горчаков… Такой вот оказался чудесный оазис. Тут как-то все разом вспыхнуло и скрепилось лицейской дружбой.

Я долго думал над этим. У Пушкина была совершенно невероятная и в России больше не повторившаяся жажда дружбы. Дружба как культ. Пожалуй, больше ни у кого из наших писателей не было столько друзей, как у Пушкина. Достоевский страдал оттого, что у него не было друзей. У Толстого не было друзей. Культ дружбы исчезал, потому что был благороден. И Булат был необычайно влюблен в эпоху Пушкина, в эпоху дворянства, горделивого, честного, дуэлянтского. Этот взрыв духовности и дружбы в пушкинском лицее и был, в сущности, взрывом самой поэзии. Ведь поэзия, в простоте своей, и есть – дружба, братство, любовь.

О пушкинских юбилеях

7 мая 1999 г.

Приближается большой пушкинский юбилей – 200-летие со дня рождения поэта. Идет какое-то бессмысленное и пошлое соревнование чиновников и всех бюрократов – кто проворнее придумает, как сделать из Пушкина национального героя. Славословие и вечный российский идиотизм.

И вот одно из его проявлений: предисловие к полному собранию сочинений А. С. Пушкина (юбилейное издание) написал президент Б. Н. Ельцин. Какая безвкусица. Хотел бы я знать, какой карьерист-холуй придумал это. Да и сам патрон хорош, наверное, подписал, даже не зная, что подписывает.

А вот темка для исследователей-пушкинистов: отношение к Пушкину не только царей, но и вообще властителей на Руси. Вынужден признать, что внимательнее всех отнесся к предмету Сталин. Знаменательно его решение о праздновании 100-летия со дня смерти поэта, принятое 27 июля 1934 года, тоже ведь своего рода – «смертию смерть поправ»…[18]

9 июня 1999 г.

Мысль простая: проследить, как отмечались в России пушкинские юбилеи?

Юбилеи, юбилеи…

Зеркало, зеркало.

1880 год – знаменитое заседание Общества любителей российской словесности 8 июня, на котором делал доклад – Слово о Пушкине – Федор Михайлович Достоевский.

В 1899 и в 1909 годах отмечали день рождения поэта.

В 1919 году шла гражданская война. Никаких литературных торжеств не было.

В 1921 году был организован вечер памяти Пушкина в Доме литераторов в Петрограде. Пригласили Блока. Тот не хотел приходить. Уже был очень болен. Пришел. Ходасевич должен был делать вступительное слово. Понимая всю несоизмеримость с Блоком, в этот вечер не говорил. Отдал ему слово. Блок сказал великое Слово о Пушкине. Навсегда гениальное… «Веселое имя Пушкин».

В те же дни состоялся еще один вечер, на котором говорил Ходасевич. Это было великое соревнование поэтов (как тут не вспомнить соревнование Леонардо и Микеланджело). Но речь Ходасевича не могла бы случиться без Слова Блока. Оба Слова о Пушкине останутся навсегда.

«Веселое имя Пушкин…».

И в ответ Блоку – Ходасевич: «И долго мы еще будем аукаться в наступающей тьме именем Пушкина»[19]. Как они, не побоюсь этого слова, подстегнули друг друга и возвысили.

Итак, были три великие речи, три великих Слова о Пушкине: Достоевского (8 июня 1880), Блока (10 февраля 1921) да Ходасевича (через день или два после Блока).

А Пушкин обо всех: «Зависть – сестра соревнования».

Да, были три великие речи о Пушкине. Четвертой пока не выпало. Подождем.

В 1929 году – 120 лет со дня рождения поэта – в стране никто не вспоминал о Пушкине: стране ломали хребет великой коллективизацией.

И вдруг в 1937 году великий вождь и учитель решает отметить день смерти первого русского поэта. «Смертью смерть поправ».

Потом, как бы спохватившись, в 1949 году отмечают день рождения Пушкина.

Я уже стар, чтобы сделать настоящую, дотошную антологию пушкинских юбилеев, то есть посмотреть, как отмечались пушкинские даты, главные – рождение и смерть. Кто-то, убежден, сделает эту работу. Может быть, этот некто уже и работает. Как я ему завидую! Лет 10 назад я и сам бы взялся за эту работу – дотошнейшим образом. Это должна быть настоящая антология – от столиц до провинции, от академиков до учителей провинциальных. Вот получили бы мы зеркало нашей истории через Пушкина. Если идея уже проклюнулась, зернышко прорастет. «Бог помочь вам, друзья мои…»