Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Силы зажимов хватает только на то, чтобы остановить кровь у обычного здорового пациента – их не зажимают сильнее, чтобы не повредить кровеносные сосуды. В данном случае фиброзная ткань пациента была достаточно плотной, чтобы не дать зажиму закрыться, поэтому нам требовался зажим посильнее. Благодаря тому, что в прошлом я сам был интерном и мне доводилось впадать в панику при виде струящейся ручьем артериальной крови, я не только с сочувствием и пониманием относился к младшим врачам, попавшим в подобную ситуацию, но также не уставал напоминать им, что решение есть всегда. Остановив кровь с помощью пальца, можно выиграть достаточно времени, чтобы все обдумать и принять верное решение.

Иметь полное представление об общей картине также немаловажно. В начале моей хирургической карьеры к нам попала жертва ужасной аварии с многочисленными травмами. Хирург-ортопед – полный энтузиазма старший ординатор – энергично взялся за вскрытие сочетанного нижнего перелома большой и малой берцовых костей. Он разрезал фасцию, чтобы ослабить напряжение в мышцах, из-за которого нервные и мышечные клетки были лишены доступа крови и кислорода. Пациент же в этот момент был настолько близок к смерти, что анестезиологу в конечном итоге пришлось сказать:

– Ты должен остановиться, пациенту этого не пережить.

Ординатор рассердился и сказал:

– Меня никогда прежде о таком не просили.

– Может, и так, но уверяю тебя, что если ты продолжишь, то пациент не выживет.

Хотя в других обстоятельствах подобная хирургическая процедура и была бы правильным действием, в данном случае другие травмы пациента были настолько тяжелыми, что он вряд ли бы их пережил и уж точно умер бы в результате операции и сопутствующей потери крови при спасении его раздробленных ног. Выживи он, лечением травм ног можно было бы заняться позже. Если же ему было суждено умереть, то он заслуживал право на достойную смерть без проведения бессмысленной операции.

Проработав необходимое время старшим интерном, я теперь соревновался со всеми остальными, кто дошел до этого этапа, в получении «учебного номера»[66] и должности ординатора по той или иной специальности. В малочисленных специальностях, где на всю страну всего около трехсот консультантов, количество доступных номеров всегда колеблется. Я подал заявку на должность ординатора в больницу Каниберн (Canniesburn) в Берсдене, под Глазго, у которой была репутация лучшего отделения челюстно-лицевой хирургии в Шотландии. Однако незадолго до этого туда уже назначили пару младших врачей, и оставалась всего одна свободная вакансия, на которую претендовало двенадцать кандидатов. Большинство старших врачей, с которыми я работал, очень поддержали меня, когда я подал заявку, однако один консультант, цокнув языком, сказал:

– Ну, в этой области работают только лучшие.

Судя по интонации, с которой это было сказано, он считал, что у меня больше шансов попасть под удар молнии, чем быть избранным.

На это я ему ответил:

– Знаете, что я думаю? Это как соревнование по плаванию, когда осознаешь, что на других дорожках твои соперники, но планируешь первым коснуться бортика.

Именно таким было мое мнение. Какими бы ни были твои амбиции, вокруг неизменно окажутся одаренные люди, и что теперь? Нужно сдаться и сказать: «Может, стоит отказаться от попытки и сразу отдать должность одному из этих остальных одиннадцати талантливых людей»?

Я не отступил. Я сидел в итальянском ресторане через дорогу от того места, где проходило собеседование, с Лорной и детьми, чтобы, в зависимости от результатов, отметить победу или залить горе, когда мне позвонил старший консультант и сказал, что я получил работу.

Больница Каниберн представляла собой челюстно-лицевое отделение, построенное по проекту Гарольда Гиллиса. Работа там порой превращалась в настоящий кошмар. Хоть там и проводились серьезные операции на лице, по ночам анестезиологи не работали, поэтому, когда ночью возникала угроза дыхательным путям пациента, либо после операции развивался отек или кровотечение, его помещали в «скорую», которая неслась с включенной сиреной и огнями до ближайшей больницы, и оставалось только надеяться, что она вовремя туда успеет. Риск был немалый, и на втором году моей практики отделение закрыли, и оставшееся время я провел в качестве ординатора в Саунтен-Дженерал в городе Линтхауз, под Глазго, который младшие врачи неуважительно называли «Страдающие гениталии».