Лицо врага: Дверь (СИ)

Он восстанавливал ей душу по кусочкам, из мельчайшего праха. Ничто в мире не исчезает бесследно, это простое и ясное правило, и Неяндр искал эти следы как только мог. Иногда находил. Чаще терялся сам. Он уже не помнил, чему его на факультете Смерти когда-то учили, он забыл, что такое некромантия, с трудом вспоминал, что такое магия как наука. Но абсолютно точно знал, как искать и удерживать осыпающийся сквозь пальцы и плоть ладоней прах. Он уже вышел куда-то за грань, при редких возвращениях оттуда смотря с возвращением и непониманием не только на учебники Хели, судорожно вспоминая, чему он хотел её научить, но и на неё саму и даже в узкие окна замка. Он уже и не хотел оттуда возвращаться.

Но он знал, что надо.

Надо.

Надея.

========== Неяндр и Надея — прикосновения ==========

У Неяндра была лишь одна дурная привычка: когда он волновался, беспокоился, он брал Надею на колени и подолгу с ней так сидел. Или, если беспокоился совсем уж сильно, поднимал её на руки и начинал так ходить. Надея успокаивала.

Надея умерла. Брать её на руки теперь было отчего-то страшно. Он ненавидел себя за это, но прикасался к ней — даже кончиками пальцев — очень редко, только во время очередных попыток её вернуть. Она была холодна. Это было невыносимо.

Он собирал её душу руками, по капельке, по малейшей крупиночке, и вкладывал в зеркала её глаз. Глаза отражали весь мир, но всё ещё внешний, не внутренний. Крупинки души помогали не сильно.

Так странно — он брал себе в руки её душу. А к ней самой прикасаться не мог.

========== Львидия и Беляна — мечты ==========

— Когда-нибудь все будут звать меня Львидией Новопрестольной. Хорошо звучит, да? Или Львидией Новостольной, я пока не решила, как лучше.

Беляна молчит, улыбается краями губ, глазами. Чуть-чуть.

Львида ложится, кладёт голову ей на колени.

— Можно, да?

Львида такая милая и нежная, не верится. Так робко спрашивает.

Беля молчит и гладит её по голове. И только.

Можно, да.

— Нас же не увидят твои дети, да?

Беляна наконец заговаривает:

— Марьяна с Ясной гулять ушли, — Львида поджимает губы. — Меда и Мирта в саду должны быть. Верушка в детской. Вряд ли они придут сюда?

— Ты такая беспечная.

— А что, с ними что-то может случиться?

А на самом деле Львида, девочки (кроме Верены, самой маленькой, трёхлетней, с которой ещё ничего не случалось), наёмники и случайные люди из Нового Престола условились, что ничего и правда случиться не может. Ни к чему Беляне лишний раз беспокоиться.

Львида лишь обещает себе, что когда-нибудь это станет правдой.

Но всё же.

— Ну, мало ли?

Беляна молчит.

— Знаешь, — говорит Львидия, — когда у меня будет независимая страна, и я буду королевой… я увезу вас всех к себе. Можно?

— Конечно. — Беля улыбается.

Львида молчит долго. За окном уже сумерки, и она смотрит на наступающую синюю темень с печальной надеждой.

— А можно, я возьму тебя в жёны?

— Что ты?…

Беляна вздрагивает, — но, против воли, — глупо улыбается. Хорошо, что Львида не видит.

— Не бойся. Я буду королевой. Никто и слова не скажет. Просто… так я точно смогу быть уверенной, что вы все в безопасности. И что у вас всё хорошо. Правда. Что… больше тебя никто не тронет.

========== Львидия и Беляна — о муже ==========

Львиде до сих пор стыдно. Мучительно. И больно.

Беля смотрит серьёзно.

— Это был только мой выбор.

— Да. Но я должна была понять сама. Тогда бы это был и мой выбор тоже.

— И ты бы его сделала.

Определённым образом.

Те, кого ненавидит Львида, быстро перестают давать ей поводы для ненависти.

— И я бы его сделала.

И я безумно ненавижу себя за то, что была настолько невнимательна. И лишила себя возможности сделать выбор настолько рано, насколько это было вообще возможно.

========== Беляна — шахматы ==========

Беляна не любила играть в шахматы. Да и не умела. Так, знала, как фигуры ходят, как основные дебюты выглядят, как царя съесть так, чтобы точно съесть, а не ждать, пока противник шаха не заметит. Со Львидой удивительно было бы этому не научиться. Вот любви к шахматам она так и не переняла. Но — каждый раз садилась и расставляла фигуры. Но — научила этому всех детей, рассказала всё, что знала. Меде вот нравилось. Она лет с пяти с «тётей Львидой» играла.

Наверное, шахматы были для Львиды отдельным способом разговора, только ей одной и понятным.

Она играла со всеми, кто был ей дорог. И — со всеми своими врагами. Меда, не по годам умный ребёнок, сказала как-то, что так она отличает одних от других. У Беляны не было оснований не верить дочери, но и верить было довольно странно.

Беля, конечно, всегда проигрывала. Хотя Львида специально поддавалась, убирала с доски иногда даже ведьму. Вот Меда, та иногда выигрывала, но тоже — Львида давала ей фору в целую ведьму. Вроде как никому ведьм с доски не снимала, на поддавалась. Это смущало.

Говорят, из всего Нового Престола иногда выигрывал только Юлий — какой-то там её четвероюродный родственник, самый лживый и бесполезный из её приближённых. Львида говорила — хорошо, что он бездельник, иначе он доставил бы проблем.

Беляна хорошо её знала. Она не верила. Про Юлия.

========== Ассиохари и семья ==========