Лицом к лицу. О русской литературе второй половины XX – начала XXI века

В 13–14 строках БХП Б. Г. словно спохватывается, что его песня слишком привязана к обстоятельствам конкретного дня, слишком публицистична. Здесь он отказывается от образов, взятых из словаря советской эпохи, и сначала имитирует библейскую лексику (в 13 строке)[177], а затем добавляет в текст эротические мотивы: влюбленные избегают даже слабого света луны, предпочитая оставаться в спасительной темноте (в 14 строке). Но и 13–14 строки вполне органично вписываются в сюжет песни Б. Г., намеченный мною раньше: советские люди, которых приучили мечтать о построении социализма, пожили в его условиях сполна (13 строка), а теперь они пребывают в темноте, страшась выйти на «мировой» свет (14 строка).

Однако в последней, шестнадцатой строке БХП советская образность возвращается («Удвой им выдачу спирта…»), а вся эта строка, в отличие от того пассажа из интервью Б. Г., который я цитировал выше, глубоко пессимистична. Если в интервью Б. Г. призвал советских людей «двигаться дальше» и «выбраться из той моральной клетки, которую мы сами себе построили», в финале БХП он просит Создателя «удвоить», вероятно с терапевтической целью, гражданам Страны Советов «выдачу спирта» и «оставить их, как они есть». Возможно, эта просьба восходит не столько к «Молитве» Евгения Клячкина, сколько к страстной реплике врачевателя Будаха из его разговора с главным героем повести Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом» (1963): «Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой»[178].

Сводятся ли смыслы песни Б. Г. только к публицистическому? Очевидно, что нет. Но ведь никто и не препятствует всем желающим, наслаивать на эту мою простую интерпретацию свои собственные – сколь угодно сложные.

О мемуарах

Осип Мандельштам глазами современников: попытка обобщения

[179]

Пока человечество не изобретет машину времени, у нас не будет возможности самим, без текстов-посредников, составить представление о личности человека, который умер задолго до нашего рождения.

Эти тексты-посредники можно разбить на четыре группы. В первую входят источники, непосредственно с человеком, который нас интересует, не связанные, однако позволяющие воссоздать широкий контекст эпохи. Вторую группу составляют дневники, письма, воспоминания и другие свидетельства современников, в которых прямо говорится об этом человеке. Третья группа включает «объективные» документы, фиксирующие этапы его жизненного пути: в хорошо сохранившемся архиве – от свидетельства о рождении до свидетельства о смерти. Четвертую группу образуют источники, исходящие от самого интересующего нас человека: автобиографии, дневники, письма… В том случае, когда речь идет о личности писателя, к этим четырем группам источников добавляется пятая: художественные произведения интересующего нас поэта и/или прозаика, которые исследователь, всегда помня о неполном равенстве «я» текста и «я» его автора, тем не менее использует в работе. В ряде случаев мы имеем возможность говорить еще о шестой, факультативной группе, в которую входят художественные произведения современников, изображающие интересующего нас человека.

В этой статье речь пойдет об источниках из второй выделенной мною группы. В совокупности эти источники реконструируют мандельштамовский образ и облик, каким его видели те, кто письменно или в устном изложении зафиксировал свои впечатления от встреч с поэтом. В этом коллективными усилиями созданном образе правомерно будет увидеть посредника (но, увы, и одно из неизбежных препятствий) на пути между подлинной, «настоящей» личностью Мандельштама и его читателями из XXI века.

О некоторых типичных разновидностях препятствий, которые сегодня мешают читателям пробиться к «настоящему» Мандельштаму сквозь толщу свидетельств современников, лучше будет поговорить сразу. Praemonitus, praemunitus. Часть этих препятствий связана с общими особенностями жанра высказывания одного человека о другом; часть – с восприятием современниками личности автора «Камня» и «Стихов о неизвестном солдате».

1