Лицом к погоне

- Лишь ветер да поле.

Скитанья отпущены нам

Судьбой равнодушной, не боле.

- Эй, что там по сторонам?..

- Лишь ветер да поле.

И прошлое, как за стеной,

Но память гуляет по воле.

- Эй, что там у нас за спиной?..

- Лишь ветер да поле.

***

А. Васильеву

Мы - горсточка потерянных людей.

Мы затерялись на задворках сада

И веселимся с легкостью детей -

Любителей конфет и лимонада.

Мы понимаем: кончилась пора

Надежд о славе и тоски по близким, И будущее наше во вчера

Сошло-ушло тихонько, по-английски.

Еще мы понимаем, что трава

В саду свежа всего лишь четверть года, Что, может быть, единственно права

Похмельная, но мудрая свобода.

Свобода жить без мелочных забот, Свобода жить душою и глазами,

Свобода жить без пятниц и суббот, Свобода жить как пожелаем сами.

Мы в пене сада на траве лежим,

Портвейн - в бутылке, как письмо - в бутылке.

Читай и пей! И пусть чужой режим

Не дышит в наши чистые затылки.

Как хорошо, уставясь в пустоту, Лежать в траве среди металлолома

И понимать простую красоту

За гранью боли, за чертой надлома.

Как здорово, друзья, что мы живем

И затерялись на задворках сада!..

Ты стань жуком, я стану муравьем

И лучшей доли, кажется, не надо.

1976

ОБСТАНОВОЧКА

Вы не ругайтесь,

Я сейчас уйду.

Я на подъем необычайно легок -

Лишь рукопись да выходной костюмчик, Лишь только фото бабушки да мамы, Лишь простыню

Засуну в саквояж.

Вы не ругайтесь из-за чепухи.

Пустое.

Я однажды не ужился

В квартире,

Где бутылки -

Вместо книг -

На стеллажах стояли

И висела

На гипсовой,

Такой бугристой шее

У шадровского пролетария

Зачем-то

Медалька чемпиона Украины.

Вы не ругайтесь из-за чепухи.

Ведь комната - не женщина,

Оставить

Брюзжащих

Матерящихся соседей

Большое удовольствие,

Поверьте.

Я ухожу.

Пожалуйста, проверьте

На кухне газ

И потушите свет.

Я ухожу,

Вы только не ругайтесь.

Моя квартира не имеет стен,

Ее картины не имеют рам.

Она свистит,

Смеется

И течет,

Визжит на поворотах

И кричит.

Мои диваны в скверах,

А комоды

Мои -

Многоэтажные дома.

В одном из них,

Любезные соседи,

Сидите вы,

Как черти - в табакерке.

Я ухожу.

Вы только не ругайтесь.

Мне весело.

Какой блаженный бред -

Поставить кошке клизму под диваном

И вылететь из ванной в вентиляцию, И пригласить любимую под крышу!..

Дивана нет.

И ванной нет.

И крыши нет.

Целуй меня на площади Восстания!

Гостиную мне эту предоставили

И жизнь,

И ЖСК,

И Моссовет!..

1976

ПЕРВЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

В шашлычной шипящее мясо,

Тяжелый избыток тепла.

И липнет к ладони пластмасса

Невытертого стола.

Окурок - свидетельство пьянки

Вчерашней - в горчичницу врос.

Но ранние официантки

Уже начинают разнос.

Торопят меню из каретки,

Спеша протирают полы

И конусом ставят салфетки,

Когда сервируют столы.

Меж тем посетитель фронтально

Сидит от прохода левей

И знает, что жизнь моментальна, Бездумна, как пух тополей,

Легка от ступни до затылка,

Блаженно опустошена...

К руке прикипела бутылка,

И хочется выпить вина.

И он вспоминает, как силою

Желанья

завлек ее

Кустодиевски красивую

В запущенное жилье.

Туда, где в матрасе вспоротом

Томилась трава морская,

И злым сыромятным воротом

Душила тоска мужская.

Туда, где немыслимо пятиться,

И страсть устранила намек,

Когда заголяла платице,

Слепя белизною ног,

Когда опрокинула плечи,

Когда запрокинула взгляд...

Казалось, в Замоскворечье

Он любит сто лет назад.

Казалось, что в комнате душной

Сквозь этот ленивый стон, Услышится стук колотушный

И колокольный звон...

Красавица влажно дышала

И думал он, как в дыму,

Что не миновать централа

И Первого марта ему...

Что после,

Под пыльною каской,

Рукой зажимая висок,

Он встретится с пулей китайской

И рухнет лицом на Восток.

Что в спину земная ось ему

Вопьётся,

а вдоль бровей,

Как пьяный - по зимнему озеру,

По глазу пройдет муравей...

В толкучке трагедий и залпов,

В нелепом смещении дней

Безумие бреда!.. Но запах,

Идущий от кожи твоей,

Но шорох Страстного бульвара,

Но жажда ночной наготы...

Вошла симпатичная пара,

Неся в целлофане цветы.

Сидит посетитель фронтально

К окну от прохода левей

И знает, что жизнь моментальна, Бездумна, как пух тополей,

Легка от ступни до затылка,

Блаженно опустошена...

К руке прикипела бутылка

И хочется выпить вина.

1976

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ

Как хорошо в рождественскую ночь

Лежать в обнимку с милым существом, Которое смогло тебе помочь,

Все беды отодвинув "на потом".

Как хорошо не числиться, хоть миг, В составе городского поголовья, Захлопнуть время - худшую из книг -

И нежный воск зажечь у изголовья.

И что бы там ни ожидало вас, Но не пройдет сквозь временное сито

Со шлаком жизни просветленный час, В котором и единственно, и слитно: Жены уснувшей тихое тепло,

Шажки минут и беглый запах елки.

А за стеной морозно и темно,

И кажется, что где-то воют волки.

1978

***

На горестном ветру

В начальных числах марта

Бессилие души

Не описать пером.

Проносится такси

И хриплый голос барда

В приемнике поет

Про Волгу и паром.

Проносится такси

По улице Волхонке,

Рекламы мельтешат,

Шофёр к рулю припал.

Хохочет за стеклом

Красавица в дубленке,

Но смеха не слыхать -

Проносится оскал...

А ледяная ночь

Уже летит на зданья

И хрупкий мир висит

На скрюченном гвозде,

И возникает дом

На площади Восстанья,

Как будто крокодил,

Застывший на хвосте...

1978

***

Дается с опозданьем часто,

С непоправимым иногда,

Кому - взлохмаченная астра,