Любимец

‒ Хорошо, пускай будет Ланселот, ‒ согласилась Ирка.

Стук колес обеих дрезин затихал в глубине.

‒ Подождем, ‒ сказала Ирка. ‒ Сейчас наши вернутся. Чего менты тебя искали?

‒ Наверное, потому что я убил спонсора.

Ирка ответила не сразу. Видно, решила, что ослышалась.

‒ Ты? Жабу убил?

‒ Он раздавил моего товарища, ‒ сказал я, оправдываясь.

‒ А о других ты подумал?

‒ Так я виноват, а не другие.

‒ Не знаю, ‒ сказала Ирка, спрыгивая на рельсы, ‒ спонсоры жутко злые. Они могут заложников взять. Был такой случай, еще до тебя одного спонсора нашли мертвым. Это не в Москве было, а в Твери. Тогда они набрали заложников ‒ человек двести и всех расстреляли.

‒ Он хотел меня убить, ‒ сказал я. ‒ Что же было делать?

‒ Бежать, ‒ сказала Ирка. ‒ Мы должны бежать и прятаться. Мы пока слабые, и нас мало.

‒ Я не люблю бегать, ‒ сказал я.

‒ Но пока что только этим и занимаешься! ‒ Ирка безжалостно засмеялась.

Стук колес приближался.

За нами возвращалась дрезина.

5. ЛЮБИМЕЦ ПОД ЗЕМЛЕЙ

Путешествие на дрезине показалось мне очень долгим. Может, потому, что меня подавляла и удручала бесконечность этих туннелей, страшная гулкая темнота редких, едва освещенных мраморных станций и сознание того, что все виденное мной ‒ лишь малая часть подземного города, частично затопленного, частично разрушенного, но в большей своей части сохранившегося.

Этого я, конечно, тогда не знал, но масштабы подземного города мог ощутить, не подозревая еще, что эти подземелья не раз еще дадут мне приют.

У дрезины был бензиновый мотор, но так как с топливом было плохо, большую часть пути мы ехали, пользуясь мускульной силой, качая рычаги, соединенные с колесами, ‒ как бы тащили сами себя за уши.

В основном в этой части подземного мира рельсы сохранились прилично ‒ только в одном месте пришлось остановиться перед уходящим вперед озером, на краю которого рельсы обрывались. Два человека спрыгнули с дрезины и вытащили из воды отрезок рельса ‒ оказывается, его нарочно убирали, чтобы остановить милиционеров, ловивших жителей подземелья.

Разговаривали на дрезине мало ‒ спешили доставить раненого к своим. Ирка кое-как перевязала его в темноте, на ходу, но рана, видно, была серьезной, и раненый стонал.

От темноты и однообразной тряски я задремал.

Меня растолкала Ирка.

‒ Пора, ‒ сказала она. ‒ Приехали.

Замедляя ход, дрезина выехала из туннеля в невероятных размеров дворец, освещенный слабо и таинственно.

Непонятным для меня образом туда поступало электричество.

Дрезина затормозила у платформы, раненого понесли на руках к низкой двери у начала платформы, а я вышел в зал, о подобном которому мог лишь мечтать какой-нибудь древний король. Могучие, но легкие колонны, расширяясь, вливались в своды потолка, и они были подобны могучим дубам в лесу ‒ лишь вместо неба я увидел мозаичные картины, очевидно, изображавшие исторические сцены.

В одном конце зала начиналась и вела наверх широкая дворцовая лестница ‒ по ней Ирка и повела меня. Через тридцать ступеней мы оказались в другом зале ‒ меньшего размера. Здесь Ирка оставила меня, велев ее дожидаться.

Я присел на корточки у стены и положил свой меч на каменный отшлифованный пол, стараясь не шуметь ‒ такая торжественная тишина царила в том дворце.

Ждал я недолго. Нельзя сказать, что дворец был совершенно пустынным. Я слышал, как подъехала еще одна дрезина, и по лестнице взбежали три тепло одетых человека, не обратившие на меня внимания. Затем по крутой узкой тройной лестнице вниз сбежал милиционер без фуражки, прижимавший ко лбу окровавленный платок.

Меня клонило в сон, но, как назло, стоило мне смежить веки, как сразу перед глазами вставала громада спонсора, достающего пистолет, чтобы меня убить. Я снова кидался на него с мечом и просыпался…

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня растолкала перепуганная Ирка.

‒ Вставай! ‒ закричала она. ‒ Ты что, с ума сошел? Ты что наделал?

‒ Я? Я ничего…

‒ Ты столько людей подставил!

‒ Да ты скажи толком!

‒ Сейчас скажу, сейчас скажу, сейчас узнаешь! ‒ голос ее звучал угрожающе.

Она втащила меня в дверь, за которой был белый коридор. В конце его стоял вооруженный автоматом человек в кожаном костюме. Ирка не стала отвечать на его вопрос, оттолкнула его и мы оказались в комнате.

В креслах вокруг низкого овального стола, на котором стояли бутылки и стаканы, расположились Маркиза, надсмотрщик Хенрик и незнакомый мне клоун, похожий на Ахмета. Ирка остановилась в дверях, не отпуская моей руки.

‒ Он ничего не понимает, ‒ сказала она решительно. ‒ Он совершенный и законченный идиот.

‒ Погоди, не все сразу, ‒ Маркиза, не вставая с кресла ‒ в кресле она была куда больше похожа на красивую женщину, ‒ протянула мне руку с очень длинными пальцами. ‒ Положи на пол свой меч. Садись, любимец. И расскажи сначала, что ты натворил на стадионе.

‒ Все же видели, ‒ сказал я. ‒ Это был честный бой. Он раздавил Добрыню и хотел меня убить. А я не люблю, когда меня убивают.

‒ Как ты заговорил, ‒ ухмыльнулась Маркиза. ‒ Еще недавно был щенок-щенком.

‒ Прошло почти полгода, госпожа, ‒ сказал я, ‒ полгода как я ‒ гладиатор.