Любимые книги

Напомню фразу Горького: «Его мысль, точно стрелка компаса, всегда обращалась острием в сторону классовых интересов трудового народа»[14]. Я бы к этим словам добавила, что стрелка ильичевского компаса – его классового чутья – указывала всегда точно и все другие классовые интересы, а не только «трудового народа». Тут мне могут сказать, что вот, мол, видите: Горький писал об этом качестве Ленина, ничуть ему не удивляясь. Но ведь Горький писал свои воспоминания уже после смерти Ленина, и он оценивал его именно как ЛЕНИНА, как вождя социал-демократической партии, прошедшего большой путь в политике. А классовое чутье у политического деятеля, выработанное в результате многолетней революционной работы, длительного изучения теории и практики классовой борьбы, – это, конечно, качество превосходное, но неудивительное. Кстати, у Горького же читаем и о том, как Ленин отзывался о Мартове: «Жаль – Мартова нет с нами, очень жаль! Какой это удивительный товарищ, какой чистый человек!»[15] Как же так, недоумевали мы еще в школе: меньшевик и – чистый человек? А вот так: субъективно чистый, честный, искренний, а объективно – на фальшивых позициях, которые, как известно, впоследствии привели меньшевиков сначала к поддержке буржуазии (лето 1917 года), а потом и к антисоветской деятельности. Но все это было уже потом, уже тогда, когда Владимир Ильич был ЛЕНИНЫМ. А в 1894 году молодому публицисту было бы вполне простительно к политическим противникам относиться и с личной неприязнью. Тем более что «друзья народа» нередко давали повод именно для такого отношения: некоторые их личные качества были как раз из тех, что претили удивительно порядочной натуре Владимира Ильича.

К разговору об этих, личных, качествах я еще вернусь. Сейчас же о них упоминаю для того, чтобы еще раз подчеркнуть совершенно поразительное свойство именно для молодого человека – желание Владимира Ильича в своих оценках встать выше личной неприязни, желание понять объективные пружины, двигавшие поступками «друзей народа», – не все же они делали «нарочно». Взять, например, их преклонение перед правительством. «…Они прямо-таки молятся на это правительство, – писал Владимир Ильич, – молятся с земными поклонами, молятся с таким усердием, что вчуже жутко становится, когда слышишь, как трещат их верноподданнические лбы» (т. 1, с. 269).

Ну скажите, разве не соблазнительно было упрекнуть своих идейных противников в прямом подхалимаже? Но, преодолевая вполне естественные чувства, Владимир Ильич утверждает, что лакейство «друзей народа» перед правительством не личное, а «политическое лакейство» (т. 1, с. 239). Он допускает какую-то меру искренности в том, что они ждали от государства и от правительства «не только „поддержки“ трудящегося, но и создания настоящих, правильных порядков…» (т. 1, с. 266). Что поделаешь, ведь даже и через 11 лет, 9 января 1905 года, трагедия разыграется именно из-за искренней веры в царя. А Владимир Ильич уже тогда, в 1894 году, как будто только что возвратившись из 1905 года, с горькой иронией и печальным «опытом» писал о «друзьях народа»: «Они просто думают, что если попросить хорошенько да поласковее у этого правительства, то оно может все хорошо устроить» (т. 1, с. 267).

Но какая же классовая сущность мешала «друзьям народа» видеть действительность, заставляла их лакействовать перед правительством? Буржуазная! – твердо заявляет Владимир Ильич. Да, классовое чутье у Ильича было, как абсолютный слух у музыкантов. Из-под любого вороха словесных нагромождений умел он вытащить эту самую классовую сущность. «А какому классу это выгодно?» – спросит Ильич, и все сразу становится на свои места. Вот и в 1894 году он так очистил от блестящей мишуры все либеральные объяснения в любви к народу, что «друзья народа» предстали во всем своем буржуазном нагише. Да они же просто и не могли видеть классовое расслоение деревни: ведь тогда бы им пришлось признать и необходимость классовой борьбы. Но этого-то они и не хотели, этого-то и боялись! «Лучше бы без борьбы», – жалостливо молит Кривенко, предлагая взамен целый букет реформ и реформочек, «не понимая, что все их прогрессы – дешевый кредит, улучшения техники, банки и т.п. – в состоянии только усилить и развить буржуазию» (т. 1, с. 243). Видите, Владимир Ильич снова пишет: не понимая!