Любить и убивать

Ждал минут пятнадцать. Сначала появились санитары с носилками, на которых лежало нечто, покрытое служебной простыней. Кружок аборигенов мгновенно распался, превратившись в полудугу, охватившую заднюю часть «скорой помощи». Санитары отбрехивались и легко отпихивались от наседавших. Вышедший чуть позднее врач, судя по жестикуляции и артикуляции, просто-напросто матерно орал. Оторавшись, уселся рядом с водителем, и «скорая» уехала. Тогда и вышел Махов. Хвостом плелись за ним телевизионщики. По всему видно, он сказал им в последний раз «нет», отвернулся от них и внимательно, с профессиональной дотошностью, осмотрел двор. Сырцов инстинктивно откинулся от окна в глубь салона. Не заметил, придирчивый мент, да и вряд ли мог заметить Сырцова на таком расстоянии, не поворачивая головы, сказал что-то репортеру с микрофоном, сел в «Волгу» и укатил, слава Богу.

Теперь можно и подойти. Телевизионщики выспрашивали подробности у словоохотливых бабок. На бесптичье и бабка соловей.

– Одно скажу, часа в два ночи у него сильно музыка играла. Я как раз под ним живу, так что хорошо слышала. Хотела было скандал ему устроить, чтобы не безобразил ночью, но честно признаюсь: лень вставать было.

Бабку снимали для телевизора, и это нравилось ей до невозможности.

– А кто обнаружил тело? – спросил репортер.

– Виталий Егорович, сосед его по площадке, – сообщила старушка. – Он бывший милиционер, у нас в отделении начальником паспортного стола был. Так он сразу все замечает. Вот и заметил, что дверь у журналиста открыта.

– Когда эго было?

– Дак в полдесятого, думаю.

Час тому назад, значит. Оперативной группе там копаться с маетой еще часок, не меньше. А ты спрашивай, спрашивай, репортер.

– Где мне найти Виталия Егоровича?

– Да он же там, на квартире, с милиционерами сидит!

– Спасибо вам, Тамара Захаровна! – поблагодарил старушку репортер и осведомился у оператора: – Что-нибудь склеим к двенадцатичасовым?

– Что-нибудь склеим, – подтвердил оператор. – Если сильно поспешим.

Микроавтобус развернулся и на нахальной скорости покинул двор.

– А кого убили? – страстно вопросил здоровенный дядя из только что прибывших.

– Газетчика. Михаила Грушина. Он всех в газете разоблачал, вот его и убили, – авторитетно сообщила вторая старушка, раздраженная тем, что ей не удалось выступить перед камерой.

– А кого он разоблачал? – все допытывался дядька.

– Да всех! Бандитов там, спекулянтов, милицию, генералов, правительство, Жириновского. Всех, всех разоблачал. Боевой был. – Старушка для приличия пригорюнилась.

– Вот таких и убивают, – решил дядька. – Хороший, видно, человек был.

– Боевой – это да, – не согласилась старушка. – А чтоб хороший не скажи. Бабы у него вечно какие-то, пьянки, безобразия, шум. И гордый очень: ни с кем во дворе не здоровался.

– А кто ты такая, чтобы с тобой здороваться? – звонко поинтересовалась Тамара Захаровна, отошедшая наконец от прострации, в которую впала сразу же после телеинтервью. – Сама первой должна здороваться с таким человеком.

– Тебя не спросила, с кем мне здороваться или не здороваться!

– И зря, что не спросила!

Дискуссия уходила в сторону. Мелькать здесь особо не следовало, да и действовать пора. Действовать по возникшим обстоятельствам.

Ближе к двенадцати Сырцов прибыл к резиденции известного детективного агентства «Блек бокс». Осмотрелся для начала. Вроде все как всегда: черного мрамора антре в виде выступающего квадрата (истинно «черный ящик»); задранная на дневное время вверх, состоящая из средневековых копий металлическая решетка; два рекламных двухметровых амбала, стоявшие, грозно растопырив ноги, у бронзовой таблички, на которой по-английски и по-русски безукоризненной писарской прописью утверждалось, что это действительно детективное агентство под зазывно кинематографическим названием «Блек бокс».

– Извините, но мы обязаны знать цель вашего визита в наше агентство, – произнес явно заученную после долгих репетиций фразу один из амбалов. А другой, следуя той же немудреной режиссуре, добавил:

– По правилам вы должны при входе сообщить вашу фамилию и имя-отчество.

– По личному вопросу к вашему шефу Николаю Григорьевичу Сергееву, – покорно ответил первому Сырцов, а второму просто протянул визитную карточку.

Второй ушел в контору, а первый продолжал глядеть прямо перед собой, не обращая внимания на стоявшего рядом Сырцова. Не положено или показывал, что не уважает. Второй вернулся быстро и сообщил:

– Вас ждут.

Коляша встретил его как дорогого гостя: в компьютерном закутке секретарши, которая умильно смотрела на теплую встречу старых друзей, старательно изображавших взаимную благорасположенность.

В кабинете же Англичанин был приблатненно деловит:

– Имеешь что продать?

– Имею на что купить.

– Что же ты собираешься у меня покупать, не считая того, что я продавать не буду?

– Не у тебя, а тебя. С потрохами.

– Тогда уж, будь добр, объясни, что и как.