Любовь и честь

Эдриан сильнее обнял жену за талию и заглянул ей в лицо. Та, избегая его взгляда, опустила голову.

— Говорите правду и ничего не бойтесь, — посоветовал Эдриан. — Говорите, что невеста была прекрасна, как ангел, но слегка не расположена...

— Не р-р-расположена, — с усилием повторил пастор и кивнул головой, как человек, решивший что-то запомнить.

— Но ненадолго, — шепотом добавил Эдриан так, что услышала его одна Нора.

Он забрал ее нож. Он водил ее рукой при регистрации. Подхватил и унес из часовни, как военный трофей.

А теперь он притащил ее в свои покои, которые против своей воли она была вынуждена ему предоставить. Прошел прямо в спальню, отодвинул занавес полога и усадил ее на темное одеяло вышитого шелка, которое ей следовало бы сначала постелить в свинарнике и лишь потом отдать этому злодею.

Нора пошевелила кистями, еще раз убедившись, что узлы на них завязаны умелой рукой. Эдриан опустился перед кроватью на колени, вынуждая Нору резко отвернуть голову, чтобы не видеть его.

— Ты очень хорошо изображаешь молчаливое презрение, — заметил он.

Она упрямо смотрела на столбик кровати с искусной резьбой в виде цветов и фруктов. Эдриан присел рядом, матрас под ним прогнулся. От постельного белья поднялось легкое облачко гвоздичного аромата. Нора застыла, стараясь не дотрагиваться до своего новоявленного мужа.

Когда он коснулся нежной кожи на внутренней стороне кисти, Нора едва не подпрыгнула. Через мгновение путы на ее руках ослабли и соскользнули на пол. Она развернулась и что есть силы стукнула Эдриана.

Удар по щеке был силен. Онемевшая рука не почувствовала его силы, но заныла у локтя от острой боли. Бесстрастное лицо Эдриана не дало ей никакого удовлетворения, и Нора ударила снова. Эдриан твердой рукой перехватил удар. Отлично, тогда оружием ей послужит голова. Нора с силой боднула его в грудь. Эдриан отстранился, прижимая к себе ее голову, и упал спиной на матрас. Нора упала сверху, тут же потянулась ногтями к его глазам, постаралась коленом ударить в пах, но Эдриан ловким движением поймал ее за бедро, вывернулся из-под нее, коленом прижал ей ноги, а руками — кисти рук.

Крик возмущения, не находя выхода, бился у нее в груди. Стараясь вырваться, она извивалась и дергалась, но вскоре решила, что эти бесплодные попытки освободиться принесут ей только новое унижение, и затихла.

Эдриан, прищурившись, наблюдал за ее лицом. Она молча проклинала его. Повязка у него на руке — знак совершенной глупости — вызывала в ней злобу. Надо было воткнуть кинжал ему в глотку! Зато теперь у него на лице красовался след от ее ногтей. Длинная кровоточащая царапина тянулась от уголка глаза ко рту.

Эдриан с мрачным лицом усадил Нору, подтащил к краю кровати, так что ее ноги повисли в воздухе, и осторожными движениями стал массировать ее руку, чтобы восстановить кровообращение.

Нора вцепилась зубами в повязку, закрывающую ей рот, и уставилась в пустоту. Она здесь одна, говорила себе Нора, все это ей снится, и скоро она проснется. Ее не только принудили к браку — во второй раз! — но сделал это тот самый Эдриан, который когда-то заставил ее мечтать о свадьбе. Нет, она не простит такого предательства. Могла ли она ждать, что он станет относиться к ней лишь как к женщине! Как все мужчины относятся к женщинам, считая их безмозглыми созданиями, рожденными для того, чтобы выполнять мужские прихоти и желания.

Тот пастор был мошенником. Брак можно аннулировать.

— Ты была права, называя меня злодеем, — очень спокойно заговорил Эдриан. — Но не права в том, что полагала, будто эту роль отвели мне обстоятельства.

Загадки. Пусть загадывает их тем, кому есть до этого дело. Она будет глуха.

— По натуре я такой же злодей, как обычный разбойник с большой дороги, — продолжал Эдриан. — Ты этого не знала?

Как бесстыдно он в этом признается! И ничуть не раскаивается.

— Знаешь, что делает меня преступником, Нора? Когда праведники видят цель, они молятся о праведных средствах достичь ее. А преступники в своих чаяниях не прибегают к молитве, не полагаются на случай. Завидев цель, они рискуют ради ее достижения всем независимо от степени риска.

Нора услышала, как он вздохнул.

— Видишь ли, я так долго любил тебя. — На мгновение сердце Норы забилось восторгом. На глаза набежали слезы. Она захлопала ресницами, чтобы прогнать их.

Это он-то любил ее? Пустые слова! Дела говорят совсем о другом.

— Сколько бы я ни прожил и как бы ни сложилась моя жизнь, я никогда не пожалею об этой ночи. Я сделал то, что должен был сделать, и теми средствами, которые были в моем распоряжении. Я понимал, что больше мне не выпадет шанса получить тебя, и я слишком долго любил тебя, чтобы сейчас колебаться.

Слова Эдриана жгли ее, как огонь. Ей хотелось кричать, бить его, проклинать за то, что он смеет говорить ей слова любви. Будь он проклят! Что это за любовь, если она лишает ее чести и свободы? Его любовь для нее ничто! И она не допустит, чтобы было иначе. Как смеет он говорить ей такие слова сейчас?