Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

В крошечном таджикском поселке был вечер. Духота стояла невозможная, хотя все небо заволокли тучи.

Мафия сидел на почте совершенно один и со скучающим видом рисовал на телеграфном бланке какие-то каракули — окорока фантастических куриц, заморские фрукты и бутылки с шампанским. Молодая таджичка за деревянным барьером сосредоточенно перекладывала с места на место папки и книги. За окном два молодых человека в одинаковых спортивных костюмах трясли абрикосовое дерево. Третий, примостившись на старой вишне, обрывал ягоды в большой полиэтиленовый пакет.

Внезапно, осененный какой-то идеей, Мафия схватил бланк переводов, вдохновенно макнул перо в чернильницу и, ненадолго задумавшись, начал что-то быстро и размашисто писать.

На краю пожухлого травяного поля с бетонной взлетно-посадочной полосой посередине валялись в беспорядке тюки и ящики. Несколько человек лежали на спальных мешках. Антон дремал на сдутом резиновом матрасе. Костя читал толстую потрепанную книгу.

— Ну, так вот, — рассказывал парень с обмороженным распухшим носом, — у нас было две банки жестяных, совершенно одинаковых. В одной еду готовили, а в другую мусор всякий кидали, очистки, окурки… Ну и, в общем, они с вечера приготовили себе кашу и легли спать. А в три ночи ушли. Утром просыпаемся — каша нетронутая стоит, а мусорный бачок пустой. Потом выяснилось: они поднялись — темнотища, никто ничего не соображает, спросонья разогрели мусорный бачок, навернули его, аж ложками по дну скребли…

— Антуан, пляши! — крикнул Мафия издали.

— Что такое? — лениво приоткрыл глаза Антон.

— Перевод тебе! — Мафия широкими шагами пересекал летное поле, размахивая сероватым бланком.

— Да ну, не смеши! — Антон снова закрыл глаза. — Какой перевод? Откуда?

— Какой, какой — денежный! Из дома, от жены!

Осознав, наконец, случившееся, Антон рывком сел на матрасе.

— Ну-ка, дай сюда, — он выхватил бланк и долго его изучал.

— Сколько?.. Сколько там?! — приподнялись со своих мест остальные.

— Пятьдесят, — пожав плечами, констатировал Антон.

— Ну, старина, мы всегда верили в тебя! — окружающие блаженно расслабились.

— Но как Светка узнала, что мы тут торчим вторую неделю? — недоумевал Антон.

— Антон, женщины — они, если любят, чувствуют беду на расстоянии! — заверили его.

— Старик, я тебе всегда говорил: «Светка — золото!» Я бы сам на ней женился, если бы не ты… — сказал Мафия.

— Молодожен хренов! Жена там стонет на белых простынях, а он тут непонятно чем занимается! Медовый месяц… — добавил обмороженный.

— Какой там медовый! — повернулся к нему Антон. — Если хочешь знать, то всю свою первую брачную ночь мы чинили кран на квартире у Фомина.

— Какой такой кран? — не понял обмороженный.

— Водопроводный!

— Водопроводный кран? — засмеялись вокруг. — О, это очень эротично!

— А почему именно у Фомина? — заинтересовался обмороженный. — У меня тоже все время протекает.

— Не у нас же в квартире проводить первую брачную ночь. Там и так-то ступить негде, а тут еще гостей понаехало… Ты сам, между прочим, валялся к вечеру без чувств на моей кровати.

— Да? — немного смутился обмороженный, — Я, честно говоря, кроме регистрации не помню ничего. Так что вполне может быть… Хотя, думается, я бы тебе не помешал. А Фомин-то тут при чем?

— Они с Людкой остались у нас, а свою хату предоставили в наше распоряжение. Ну, и когда Светка зашла в ванную, то там вдруг оторвало кран и стало заливать горячей водой новую Фоминскую квартиру. В итоге первые полночи мы затыкали трубу, а вторые полночи вычерпывали воду. В общем, кошмар.

— В следующий раз подумаешь, прежде чем жениться, — заметил кто-то.

— Это все Фомин, подлец, подстроил! — сказал обмороженный.

— Ну, ладно, не будем о грустном! — Антона напутственно хлопнули по спине. — Давай, вперед, к победе коммунизма! А то еще, не дай Бог, почта закроется. Это же Азия, это тебе не главпочтамт!

— А сколько сейчас? У меня часов нет, — сказал Антон.

— Возьми мои, — Мафия снял висевший на шее электронный будильник.

— Да, есть еще женщины в русских селениях! — восхищенно сказал обмороженный, когда Антон скрылся из виду.

— Кстати о женщинах, — поднял указательный палец бородач в выцветших коричневых шортах, — после первой экспедиции на Победу, перед тем как разъехаться, все ее участники договорились между собой, что как только каждый из них сможет переспать с женой, то пошлет остальным телеграмму с определенным текстом. Так вот — первая телеграмма пришла через полгода…

С двумя сумками абрикосов и пакетом вишен три молодых человека шли по кривому узкому переулку.

— Интересно, чей это сад? — вслух размышлял первый.

— Наверное, ничей, — предположил второй, — ограды- то нет!

— Все-таки меня не оставляет ощущение, что я занимаюсь чем-то нехорошим… — не мог успокоиться первый.

— Да брось ты! — махнул рукой второй, — не помирать же с голоду.

— Этот сад выращен специально для того, чтобы усталые путники, вроде нас, не лазали по частным огородам, — высказал предположение третий.