Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

В этот момент в длинном каменном заборе открылась дверь, и на улицу вышел здоровенный таджик лет сорока, совершенно рыжий, с изрытым оспой лицом. Перегородив дорогу, он жестом пригласил их зайти.

— Недолго музыка играла… — еле слышно проговорил первый.

Переглянувшись между собой и машинально пряча за спину мешки с фруктами, они нерешительно топтались на месте.

— Заходы! — прохрипел таджик.

— Ну что, пойдем? — глянул на товарищей второй.

— Пошли. Чего терять-то? — сказал третий…

Во дворе было прохладно. Бетонная дорожка вела к увитой виноградом беседке, в тени которой стоял дастархан. В зарослях гранатовых деревьев дымила крошечная пекарня. Таджик подвел их к беседке и жестом пригласил садиться. Озираясь по сторонам, они сняли обувь и залезли на ковер. Хозяин тоже присел рядом и гортанно крикнул что-то в глубину двора. На пороге дома тут же возникли две женщины в паранджах. Одна молча принесла три пиалы. Другая зашла в пекарню, раскатала несколько лепешек и прилепила к стенке печки. На крыше сарая появился черноволосый мальчик лет десяти с кастрюлей в руках. Поставив ее у ног, он стал собирать упавшие на крышу абрикосы.

Снова появились женщины. Одна поставила перед каждым глубокую косу с айраном, другая опустила на середину ковра поднос с конфетами.

— Ешь, кушай! — таджик, улыбаясь, показал гостям на еду.

— Рахмат… — они начинали сдержанно отхлебывать айран. — Спасибо…

Сидевший ближе всех молодой человек поднял с подноса карамель, рассмотрел фантик.

— Первомайская кондитерская фабрика, город Харьков, — прочитал он.

Подошел мальчик с кастрюлей абрикосов. Поставил ее рядом с подносом, взял несколько штук, подсел к отцу и начал есть, во все глаза разглядывая гостей.

Опять пришли женщины. Одна принесла керамический чайник, другая сняла с печки зарумянившиеся лепешки и положила на стол.

Таджик наполнил пиалы зеленым чаем. Затем разломал одну из лепешек:

— Ешь, кушай!

Гости взяли по куску.

— Куда едешь? — спросил таджик.

— Домой едем.

— Домой, да… — задумался таджик. — Чего не едешь?

— Нет самолетов. Погода испортилась. Не летают.

— Не летают, да… — таджик снова наполнил пиалы чаем. — Где был?

— В Сары-Таше были. На пике Ленина.

— Я Сары-Таш был, — обрадовался таджик, — урюк продавал… Ленин, да… Мир. Земля…

На взлетной полосе показался Антон.

— Тихо! Идет… — по деланно серьезным физиономиям было ясно, что все уже в курсе и кровожадно ожидают развязки.

— Что-то тащит, — пригляделся обмороженный.

Подошел Антон с полными сумками в руках. Кинул в центр лепешки, присел рядом, аккуратно выложил на землю бумажные пакеты.

— Ну, как там? — осторожно спросил обмороженный.

— Нормально, — равнодушно пожав плечами, Антон вынул из кармана несколько десяток, железный рубль, какую-то мелочь, под пристальным вниманием окружающих пересчитал деньги, аккуратно сложил и спрятал обратно. — А что, собственно?

— Да нет, ничего, — все украдкой посмотрели на Мафию, но тот и сам был поражен происходящим.

Антон развернул пакеты. В них оказалось еще дымящееся тушеное мясо, помидоры, лук, какая-то зелень, папиросы…

— Вбрасывание! — объявил он.

Никто не двинулся с места.

— Так что, — неуверенно произнес обмороженный, — значит все-таки блюдечко? С голубой каемочкой?

— Нет, — ответил Антон.

— А это? — Мафия указал на еду.

— А это твои часы, — пояснил Антон.

8

Накрапывал дождь. У сложенного из камней очага Настя варила суп. Леня чистил картошку. Из лесу вышел насквозь промокший Марченко с вязанкой арчовых веток, свалил все на землю.

— Ну что, скоро там? — разломав ногой несколько веточек, он подложил их в костер, погрел озябшие руки.

— Минут пять еще поварится, и можно звать, — сказала Настя.

В этот момент из-за деревьев раздались чьи-то громкие призывы…

— Есть тут кто-нибудь живой?! — на противоположном берегу протоки стоял Сергей в мокром плаще с огромным рюкзаком за плечами.

— О-о-о! Какие люди — и на свободе! — вышел к берегу Эдик.

— Сережа Борисович, собственной персоной! — следом за Эдиком появился Марченко.

— Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно! — крикнул от костра Юлик.

— Где тут у вас переправа? — спросил Сергей.

— Тридцать шагов на север, десять на запад! — показал направление Эдик.

— Стоило так долго ехать на юго-восток, чтобы теперь идти в обратную сторону, — Сергей осторожно ступал на мокрые, едва торчащие из воды камни, но на последнем все-таки поскользнулся и упал в воду, к всеобщей радости присутствующих.

— Зар-раза! — выругался он.

Его подхватили и втащили на берег.

— А мы все никак понять не можем — чего это погода вдруг испортилась? — веселился Юра.

— То ли еще будет! — Сергей скинул рюкзак и снял полные воды ботинки.

— Пошли, я дам тебе что-нибудь сухое, — позвал Юлик.

— Почему именно сухое? — проворчал Сергей. — Можно и крепленое…

— Ну, ты прямо как сын полка — штаны Валеркины, носки Андрюхи, кеды Вовика… — Юлик ждал, пока Сергей зашнурует обувь.

— А сам Вовик босиком что ли ходит? О, черт, — шнурок порвался, и Сергей, проклиная все на свете, начал связывать оборванные концы.