Любовь и ненависть

охотно. - Ледоход на Десне, скворец на черемухе заливисто

свистит. Это весна. А потом золотые, как брызги солнца,

одуванчики на лугу и первая ласточка в синем небе, - значит,

начинается лето. И еще запомнились окопы за селом и

партизанские землянки в лесу. Мы там находили патроны,

пулеметные ленты и каски. И еще - подбитый фашистский танк

у дороги.

Я не в силах был больше говорить: что-то тяжкое вдруг

нахлынуло на меня, перехватило дыхание. Я вспомнил своего

отца, казненного фашистами.

Ирина интуитивно почувствовала мое состояние,

поспешила увести разговор в сторону, сказала задумчиво и с

сожалением:

- Вы сильный, Андрюша. А вот я не смогла бы, как Зоя

Космодемьянская, если б пришлось. Впрочем, не знаю... Я

иногда в мыслях пробовала представить себя на ее месте и

посмотреть, как бы я вела себя. Это важно - нашлись бы во

мне силы или нет?

- Думаю, что нашлись бы, - утвердительно заметил я,

будучи убежденным в ее большой духовной силе.

- Не знаю. Мне кажется, что я слабая. А вы... вы добрый

и прямой. Вы со всеми так откровенны?

- С теми, кто откровенен со мной.

Без всякой видимой связи она снова повторила:

- Какие вы с Маратом разные.

Должно быть, она в этом все больше убеждалась. Потом

сообщила:

- Я долго не могла привыкнуть к его имени. Марат! Уж

лучше Март - смысла больше.

- Что вы, Ирина, какой же в имени смысл? Просто

условный знак.

- Вы так думаете? Серьезно? - искренне удивилась

Ирина. - А вы разве не знаете, что каждое имя что-то

обозначает. Мне бабушка рассказывала. Например, Алексей -

значит блаженный, Модест - скромный, Георгий - землепашец.

- А я, по-вашему, что такое?

- Андрей - значит храбрый, - пояснила Ирина.

Признаюсь, я, деревенский житель, не знал этого. Было

очень любопытно. Оказывается, я ношу имя, которое к чему-то

обязывает.

- Ну а Ирина что значит? - поинтересовался я.

- Ирина - значит мирная, смирная, вроде меня. - И она

весело рассмеялась.

Хорошо нам было. Мы провели с ней вместе целый день,

и оба остались довольны. Недоволен был Марат: с месяц он

дулся на меня и все старался выпытать, о чем мы говорили.

Я отшучивался:

- О "Зеленом луче", о скворцах и прочее и прочее.

- Сколько же их было, этих скворцов, что целый день на

них ушел? - язвил Марат.

- Много. Да мы не считали.

Такой ответ бесил его: было ясно, что он ревнует.

- Кроме скворцов, вот это самое "прочее" что означает? -

приставал Марат.

- Всякую чепуху, - беспечно отвечал я. - Например,

расшифровывали человеческие имена. Оказалось: Алексей -

блаженный, Модест - скромный, а Ирина - мирная.

- Ну и что из этого? Какой же вывод?

- Я жалею, что ты не Модест. Между прочим, Андрей -

значит храбрый. На всякий случай имей в виду.

- А мне наплевать как на храбрых, так и на блаженных.

Мне мое имя нравится! - в сердцах крикнул Марат.

А я рассмеялся и сказал совсем дружески,

примирительно:

- Алексей из тебя не получится, знаю. Будь Маратом!..

Это тоже что-нибудь да значит.

Однажды я спросил себя: могла ли она избрать меня, а

не его? Лицо у меня действительно грубое, шершавое, с

детства опаленное солнцем и обветренное, брови выцветшие,

волосы жесткие, упрямые, неопределенного, какого-то

земляного цвета. А глаза, по словам матери моей, сизые и

честные.

Марат красавец. Он может себя показать, умеет

щегольнуть звонкой фразой или, как говорит Валерий, "форсу

напустить". Пользуется успехом у девушек. Я ему но соперник.

И все-таки, по моему мнению, он не вполне достоин Ирочки

Пряхиной. Она выше его духовно, умнее, а главное - чище.

Светлая она какая-то, особенная, каких мало. Во всяком

случае, других таких я не встречал. Ира однажды познакомила

меня со своей подругой Зоей, тоже студенткой медицинского

института. На меня она не произвела впечатления: так себе,

симпатичная говорунья и, кажется, пустая. Впрочем, Валерий

со мной не согласен. Он считает Зою славной и умной. А я не

нахожу.

Сегодня мы встретимся. И я, конечно, жду встречи не с

Зоей, а с ее подругой. Мне даже кажется, я приятно волнуюсь в

предвкушении этой встречи с невестой товарища.

Прибежал Валерик. Этот маленький, юркий паренек

всегда кажется возбужденным и всегда приносит какую-либо

новость, Я люблю его за открытую душу и веселый характер. У

нас ребята зовут его Огоньком.

- Ты слышал историю? - сообщает он своим быстрым

говорком, садясь на табурет у моей койки. - Оказывается,

Спартака Синилова выпустили даже не младшим

лейтенантом, а мичманом.

Спартак не из нашей роты, я его в лицо не знаю, хотя

слышал, что это большой бузотер, доставлявший немало

хлопот командирам. Спрашиваю, за какие грехи.

- Ты понимаешь, ушел в самоволку, напился, устроил

драку и прочее.

- Жаль.

- Чего именно? Что не дали лейтенанта? - с нарочитой

простотой спрашивает Валерка.

- Жаль, что его раньше не выгнали из училища. Пять лет

нянчились. А все папа.

- Говорят, не столько папа сколько мама, - заметил