Любовь и проклятие камня

Соджун стоял у магистрата и переговаривался с капитаном Юн Джехо, у которого справился о здоровье наследника. Юн Джехо отвечал охотно, расписывая достижения младенца, которому не было и года. Соджун улыбался, и в этот момент на крыльце появился Хёну. Он сбегал вниз, а навстречу ему поднимался молодой мужчина-простолюдин, который как-то странно сгибал правую руку. Что-то толкнуло Соджуна под лопатку, и он сорвался с места. Хёну так и не понял, откуда друг взялся и почему набросился на молодого ноби, но, присмотревшись к простолюдину, побледнел и застыл на месте, забыв обо всем на свете. А Соджун и капитан Юн, ринувшийся за ним следом, уже скрутили мужчину, выбив из руки нож. Преступник плакал и кричал проклятия вслед белому, как полотно, Хёну, а тот едва стоял на ногах. Он даже не понял, почему возле Соджуна суетятся люди: настолько был поражен приезду мужа Хису. А когда пришел в себя, испугался не на шутку: Соджун был ранен. Нож, который должен был оборвать жизнь Чхве Хёну, полосонул по внутренней стороне руки капитана, кровь из перерезанных вен хлестала ручьем. Капитана под руки завели в стражницу, позвали врача. Хёну стоял у скамьи, где сидел Соджун и молчал.

А капитан шутил. Он спокойно терпел все манипуляции с раной. Его сейчас беспокоило лишь то, что он в таком виде должен предстать перед Елень. Увидев его, залитым кровью, она испугается. Она едва прощала ему синяки, а тут такая рана! Он уже продумывал, как станет оправдываться перед любимой, но вдруг перед ним лег комплект одежды. Соджун поднял глаза. Хёну отводил взгляд. К этому времени в стражнице они остались вдвоем.

— Возьми, а то твоя госпожа…, — начал он, но не договорил.

Друг улыбнулся:

— Вот спасибо, а то я уж продумывал, как ты меня подсаживать станешь на задние ворота.

Хёну помог Соджуну одеться, тот скривился от боли лишь раз, влезая в рукава ханбока.

— Ты же воин! — выговаривал капитан Ким. — Неужели не увидел?

— Нет, — признался Хёну.

— Он же прямо навстречу тебе шел! Как ты…

— Я его не заметил! — вдруг крикнул Хёну, теряя терпение.

Соджун посмотрел на него и промолчал. Он пытался сам завязать тесемки на груди, но пальцы почти не сгибались. Друг, выругавшись сквозь зубы, стал помогать. Теперь капитан Ким мог хорошо рассмотреть выражение лица Хёну.

— Ты ведь его знаешь? — спросил он.

— И что?

— Что случилось? Он одет, как ноби. Чем ты не угодил крестьянину?

— Это муж… муж Хису.

— Не знал, что Хису вышла замуж. Давно?

— Она умерла, — убитым голосом проговорил Хёну.

Соджун вздрогнул.

— Как? Когда? Не смогла родить?

Лицо Хёну исказила кривая, какая-то дикая улыбка.

— И родить не смогла.

— Ты-то тут при чем?

— Притом…

Он замолчал и отвернулся, рассчитывая, что Соджун сам догадается и ничего не придется объяснять. Как же он ошибался! Соджун все понял с точностью до наоборот.

— Так она была беременна от тебя и не смогла родить, а муж узнал? Он был не местный и потому не знал, что она согласилась стать твоей наложницей?

И тут у Хёну где-то внутри лопнула струна. Он вдруг разразился страшными ругательствами, а потом все выложил как на духу. Соджун слушал друга, а пальцы сводило на рукояти кинжала.

— Так тебе казалось? — только и спросил он, когда Хёну смолк.

— Я же тебе говорю…

Соджун поднялся и, задрав рукав, еще раз осмотрел перевязанную руку. На душе стало горько.

— Я никогда не говорил, но мне было радостно спасти тебе жизнь в тот раз, хотя сам я рисковал оставить сына сиротой. Но в тот момент я так гордился собой, потому что знал, что иду за самым честным и прекрасным человеком. Это ведь было лет семь назад?

— Десять, — глухо поправил Хёну.

— Ого! Десять лет, а кажется, что недавно. У меня умер старший брат…

— Соджун…

— Ты мне заменил его. Не знаю, как бы я справился без тебя. Ты в тот момент был моей семьей. Ты не знаешь, но я даже думал, что, когда Чжонку вырастет, я попрошу у тебя руки Хэён для него. Они так дружили, когда были маленькими… Я так обрадовался, увидев тебя! А сейчас… сейчас я понимаю, что спас жизнь насильнику.

— Соджун! Ты не знаешь…

— Чего? Что она была замужем? Замужем! Она, чтоб тебя, ребенка ждала! Ты загубил три жизни! Ты семью убил! Не понимаешь? За эту рану, которую ноби нанес дворянину, его ждет каторга. Он умрет на каторге из-за тебя. А все из-за того, что тебе показалось.

Соджун прошелся по комнате, открыл дверь, выглянул, нет ли кого, затем закрыл и вернулся. Рана заныла так сильно, что боль отдавалась в висках, будто рука вдруг осознала, что зря получила такое ранение. За ничтожного человека.

— Все это на твоей совести, как хочешь, так и живи с этим дальше, — проговорил Соджун, — я попытаюсь спасти этого ноби. И еще… Я не хочу, чтоб такой человек завязывал пучок совершеннолетия моему сыну.

С лица Хёну ушла вся краска, и он не в силах стоять опустился на стул.

— Одежду я верну, — сказал Соджун и вышел из стражницы, не оглядываясь.