Любовь и смерть на карантине

– Ну, точно: псих! Да по тебе дурка плачет. Вали, я сказал.

И тут я ударил. Он этого не ожидал. То есть он напрягся, когда я приблизился, но думал, что я его клею. Интима хочу. Что я гомосексуалист. А я хотел, чтобы он исчез из моей жизни. И его самодовольная ухмылка меня разозлила. И тон. Да еще и слова про дурку. Ах, я псих? А вы все нормальные, да? Ах ты, сволочь! Не хочешь говорить? И псину свою усыпить не хочешь? Ну так на тебе! На!

Он оказался сильным. Очень. В какой-то момент мне даже показалось, что победит он. Дрались мы отчаянно. Наверное, девушки, которые прошли мимо, подумали, что у нас спарринг. А мой обидчик был слишком горд, чтобы позвать на помощь девчонок. Заорать:

– Помогите! Убивают!

К тому же он в тот момент побеждал. Это был настоящий мужик, мне просто повезло. У него на шее оказался шарф, за который мне удалось ухватиться. Сам я шарфов не ношу, задыхаюсь в них. Я знаю, что такое задыхаться, потому что сам душил. Я, видимо, эмпат, потому что чувствую в тот момент то же, что и мои жертвы.

Я потянул, и… Он ослаб. Я ударил его под дых. И вновь потянул. Потом в грудь, туда, где билось сердце. И снова потянул. Так я бил и тянул, тянул и бил… В конце концов он затих. Но я все равно не поверил, что он умер.

Я бил его по голове ногой, когда он уже лежал. Так когда-то били меня. Потом снова тянул за концы шарфа. Это было самое долгое мое убийство. Он все никак не хотел умирать. А я чувствовал, что он жив.

Наконец наш поединок закончился. Мне стало легче. Я оставил его там, у елей, где он ссал в последний раз в своей жизни. Облегчился перед смертью, повезло.

Я в эйфории, будто пьяный, пошел домой. Головная боль на время прошла, потому что я был под кайфом. Я получил сегодня свое лекарство: жизнь врага. И, только войдя в подъезд, я спохватился: а собака?

Она найдет дорогу домой. Она всегда ее находит. Только дверь ей никто не откроет. Некому. Пес ляжет на коврик у двери и умрет. Когда-нибудь он все равно умрет. Они все умирают без хозяев. Эти собаки.

Версия

Понервничать Ивановым все же пришлось, потому что тесты пришли поздно вечером. Двухнедельный карантин заканчивался, и Людмила нервничала:

– Серый, а как снимают с мониторинга? – донимала она мужа.

– Автоматически, – невозмутимо отвечал тот.

– То есть?

– Перестают приходить запросы на селфи.

– Но ведь надо куда-то звонить!

– Ничего не надо. Сиди и жди.

– Нет, я так не могу!

Она вся издергалась, но первый результат пришел именно ей.

– Отрицательный! – заорала Людмила, вбегая в супружескую спальню. – Серый, я здорова!

– А по виду твоему не скажешь, – усмехнулся супруг. – Орешь как ненормальная.

– А тебе результат пришел?

– Нет еще.

– Ты – самое слабое звено! Это ведь у тебя ковид!

– Ну, разведись со мной из-за этого.

– Не дождешься… Люба! Ты где там? Тебе результат пришел?!

Дочь вошла и молча, показала родителям смартфон.

– Отрицательный! – торжествующе закричала Людмила. – Ну, муж, если ты меня подведешь… Я так новогоднего подарка не ждала, как этот твой тест…

Когда у мужа в айфоне наконец блямкнуло, Людмила подскочила и жадно протянула руку:

– Дай сюда.

– Это вообще-то мой тест, – Сергей невозмутимо убрал руку за спину.

– Тогда не тяни.

Он взглянул на дисплей и помрачнел.

– Что там? – напряглась жена. – Опять положительный? Блин! Да я, похоже, умру в этих четырех стенах от всяких фобий, и подруга-психолог не поможет!

– Отрицательный, – Сергей тяжело вздохнул. – А это означает…

– Это означает, что завтра мы выходим на свободу! Ура!!!

Все остальные участники расследования были проинформированы немедленно. Мол, завтра в парке состоится следственный эксперимент с последующим застольем. Само собой, накроют не в парке, а на квартире у Ивановых, которые все как один незаразные. С отрицательными ПЦР-тестами.

Потом Людмила кинулась звонить сыну:

– Петька, слушай сюда. Мы с отцом завтра на свободу выходим. И Любаша. Но у меня к тебе просьба. Завтра у нас гости. Градовы и Стас. Что значит, не угомонюсь? Мы уже на пути к истине. А истина у нас где? В вине. Надо посидеть за накрытым столом. Поэтому купи-ка мне следующее, сынок…

Сделав сыну заказ, Людмила села за составление меню.

– Сережа, тарталетки с чем делать? – донимала она супруга. – С печенью или с крабовыми палочками? А может, печеночный паштет замутить? Икра-то дорого.

– Угу…

– Что – угу?

– С чем хочешь, с тем и делай. У тебя все вкусно получается. Ты же профи.

Людмила Иванова когда-то вела на телеканале передачу «Еда без вреда», довольно долго имевшую высокий рейтинг. Готовила она великолепно, это был ее конек.

– Свинину в тесте любят все, – рассуждала она. – И недорого, дешевле говядины, и просто, и вкусно. Надо купить килограмма полтора шейки, я Петьке объяснила. Я ее на ночь поставлю мариноваться. С маринадом мудрить не буду, использую готовый, лишь бы сынуля ничего не напутал. Я ему фотку скинула в вотсап. А завтра мне останется только сделать тесто. Оно простое, как для пельменей: мука, вода, одно яйцо. Потоньше раскатать и запечатать в него свинину. На полтора часа в духовку. Потом выключить и пусть еще немного потомится.

– Угу…