Любовь и так далее

Стюарту я сказал, что хочу получать зарплату наличными. На него явно произвел впечатление такой личностный рост Человека с Планом. Улыбнувшись, он протянул пятерню. А может, даже сказал: «Из рук в руки, дружище». Возможно, еще и жутковато подмигнул, как заговорщик. От этого я почувствовал себя каким-то масоном. Точнее, самозванцем, косящим под масона.

12 Хотеть – значит не иметь

СТЮАРТ: Чтобы получить, надо попросить.

И кстати, чтобы получить, надо захотеть.

И еще одно уточнение. В молодости я брал, что давали. Тогда казалось, что таков закон жизни. И где-то в подкорке сидела мысль, что там, наверху, есть некая система справедливости. Но ее там нет. А если и есть, то не для таких, как я. И как вы, наверное. Если брать только то, что тебе дается, получишь очень немного, правда?

Но главное – захотеть, вы согласны? В юности я делал вид, что хочу очень многого, ну или предполагал, что хочу, просто потому, что этого хотели другие. А это – уже почти хотение, разве нет? Я не утверждаю, что с возрастом стал мудрее – ну разве что чуть-чуть, но сегодня я точно знаю, чего хочу, и отказываюсь тратить время на то, чего не хочу.

А вы – как сочтете нужным, но не стоит хлопотать ради чужого хотения. Поскольку эти хлопоты тоже отнимают массу времени.

ЭЛЛИ: Стюарт отнюдь не шалашник. Извините, не могу сдержать смех.

Я у него спросила:

– Куда вы ее повесите?

А он:

– Кого «ее»?

– Картину.

– Какую картину?

Я уставилась на него, не веря своим ушам:

– Да ту, которую я вам привезла на прошлой неделе: вы мне еще оплатили работу наличными.

– Ах вот оно что. Скорее всего, я вообще не буду ее вешать.

Он видел, что я жду хоть какого-то объяснения. И в конце концов заговорил:

– Как ты справедливо заметила, я не шалашник. А тебе хотелось бы обратного?

– Мне? Я-то при чем?

– Ты сказала ровно то, что сказала бы Джиллиан.

– Знаете, я изучала это полотно больше суток и готова с ней согласиться. – (Стюарт, похоже, совсем не расстроился.) – А по какой «особой причине» вы заказали мне расчистку?..

Он медлил с ответом, и я добавила, подпустив нотку сарказма:

– …мистер Хендерсон.

– Ну, если честно – чтобы найти повод для следующей встречи и расспросить тебя про Джиллиан и Оливера.

– То есть меня никто не рекомендовал?

– Никто.

– Если вам так не терпелось узнать про Джиллиан и Оливера, почему вы сами их не расспросили? На правах старого друга.

– Это неудобно. Я хотел узнать, как они поживают. В действительности. А не на словах. – Он видел, что я не ведусь на такое объяснение. – Ладно. Мы с Джилл когда-то были женаты.

– Господи. – Я даже закурила. – Господи.

– Да, представь себе. Можно сигарету?

– Вы же не курите.

– Допустим, но сейчас захотелось. – Он зажег «силк кат», сделал одну затяжку и посмотрел на сигарету с некоторым разочарованием, как будто она не смогла решить насущную проблему.

– Господи, – повторила я. – А что было… ну… причиной?

– Оливер.

– Господи. – Больше я ничего не могла выдавить. – И кто об этом знает?

– Они. Я. Естественно. Мадам Уайетт. Ты. Несколько человек, давно исчезнувших с горизонта. Моя вторая жена. Ныне бывшая. Девочки – нет. Девочки пока не знают.

– Господи.

И он рассказал мне эту историю. Без всяких экивоков, только факты, как будто зачитывал газетную колонку. Причем не старую. А сегодняшнюю.

ОЛИВЕР: Недельная плата; кстати, второй компонент этого термина оказался совершенно ничтожным – даже конверта не потребовалось. «Зряплата», как выражаются мои собратья-труженики, была просто сунута в мою протянутую руку – ни дать ни взять божественное прикосновение в Сикстинской капелле. Я знал, что такое честь рыцаря – во мне еще бурлил дух Ронсеваля, – и направил стопы к дому номер пятьдесят пять. Заслышав из-за двери шарканье домашних тапочек миссис Дайер, я опустился на одно покаянное колено. Она смотрела на меня без всяких признаков размышления. Мышления. Измышления.

– Одиннадцать двадцать пять, миссис Д. Лучше поздно, чем никогда, как сказано в Писании.

Она взяла деньги и – «Etonne-moi!»[55], как сказал Дягилев Жану Кокто – стала их пересчитывать. После чего они исчезли в каком-то неприметном кармашке. Ее пергаментные, запорошенные губы чуть приоткрылись. Отпущение грехов Олли-грешнику, подумал я.

– С тебя проценты за десять лет, – бросила она. – Сложные. – И захлопнула дверь.

Вот это да! Жизнь полна веселых неожиданностей. Подумать только: миссис Д. стала вести счет деньгам! До калитки я бежал вприпрыжку, как хмельной эльф.

Определенно надо бы взять ее в жены, как вы считаете?

Но я вроде бы женат, правда?

ДЖИЛЛИАН: Я внушаю девочкам, что хотеть какую-то вещь – это не достоинство и не добродетель. Разумеется, не такими словами. Зачастую даже не проговариваю этого вслух. Лучше всего усваиваются те уроки, которые ребенок преподает себе сам.