Любовь и так далее

Понаблюдав за Софи, я была поражена: как сильно ребенок может чего-то хотеть. Нет, я замечала это и раньше, когда у меня еще не было своих детей, но как-то не заостряла на этом внимания. Вы сами знаете, как бывает: заходишь в магазин, там мать, обычно задерганная, с двумя детишками, которые хватают с полок все подряд и приговаривают: «Хочу вот это», а мать одергивает: «Положи на место», или: «В другой раз», или: «Вам уже чипсы куплены» и лишь изредка: «Ну ладно уж, клади в корзину». Подобные сценки всегда виделись мне как примитивное состязание: кто кого переупрямит; раньше я думала, что это просчеты воспитания, если ребенок начинает клянчить на людях. Ну теперь-то я понимаю, что была обыкновенной занудой. Да еще и невеждой.

А потом стала подмечать, как ведет себя Софи, если жаждет получить какую-нибудь вещь, увиденную не важно где: в магазине, в гостях, в рекламе, – ею овладевает такая маниакальная зацикленность, какой я не припоминаю за собой в детстве. У дочки наших знакомых была мягкая игрушка – сова. Не бог весть какая редкость, ничего особенного, простая войлочная фигурка на жердочке, вроде попугая. Софи запала на эту сову, бредила ею не один месяц, только о ней и разговоров было. Ни на какую другую не соглашалась: подавай ей ту самую, а что это чужая вещь, принадлежащая ее подружке, она как будто не понимала. Я выдерживала характер, а иначе дочка стала бы настоящим домашним тираном. А Оливер – тот ни в чем не мог ей отказать.

Мне кажется, дети легко привыкают к мысли, что сказать «хочу» – это интересный и ценный способ самовыражения. По-моему, принцип «хочешь – получи» им только вредит. Во взрослой жизни такого не будет. Как объяснить ребенку, что для взрослого это обычное дело: захотеть – и тут же понять, что ты этого никогда не получишь, что на самом-то деле тебе эта вещь сто лет не нужна или что она совсем не такая, как тебе казалось.

МАРИ: Хочу кота.

МАДАМ УАЙЕТТ: А чего желаю я? Ну, потому что я уже стара… нет, не перебивайте… потому что я уже стара, мне остаются, как выражает себя Стюарт, мягкие чувства. Хорошая идиома, да? Я хочу для себя маленьких радостей. Мне больше не нужны ни любовь, ни секс. Я предпочитаю хорошо сшитый костюм, обувь, которая не давит на косточку. Я хочу, чтобы книга была написана изящным слогом и обязательно со счастливым концом. От знакомых, которых я уважаю, мне хочется любезного обхождения и кратких, ненавязчивых бесед. Но обычно мои желания касаются других: дочери, внучек. Я хочу, чтобы жизнь была к ним более милостива, чем ко мне самой и к тем, кого я знала долгие годы. Чем дальше, тем меньше желаний. Вот видите: у меня теперь лишь мягкие чувства.

СОФИ: Хочу, чтобы люди в Африке не голодали.

Хочу, чтобы все стали вегетарианцами и не ели животных.

Хочу, чтобы у меня был муж и много детей: пятнадцать. Ну, так и быть: шесть.

Хочу, чтобы «Спурсы» победили в Премьер-лиге и выиграли кубок, и чемпионат Европы, и все-все-все.

Хочу новые кроссовки, но только когда из этих вырасту.

Хочу, чтобы изобрели лекарство от рака.

Хочу, чтобы никогда не было войны.

Хочу хорошо сдать экзамены и поступить в Университет Святой Марии.

Хочу, чтобы папа не лихачил на дороге и никогда больше не страдал уныванием.

Хочу, чтобы мама не грустила.

Хочу, чтобы Мари завела себе кота, если мама разрешит.

TЕРРИ: Я хочу встретить человека, который по истечении испытательного срока останется точно таким, каким показался мне на первом свидании.

Хочу встретить человека, который будет звонить в обещанное время и приходить домой в обещанное время.

Хочу встретить человека, который ничего из себя не строит.

Хочу встретить человека, которому нужна именно такая женщина, как я.

Я ведь не слишком многого хочу? Но если верить моей подруге Марселль, я хочу луну с неба и кучу звезд. Однажды я спросила ее мнения: почему рядом со мной всегда оказываются какие-то своеобразные мужчины, и она ответила: да потому, Терри, что каждый мужчина имеет генетическое сходство с крабом-скрипачом.

ГОРДОН: Это Гордон. Да, он самый, Гордон Уайетт. Скажем так: отец Джиллиан и гнусный беглый муж Мари-Кристин. На приглашение, видимо, рассчитывать не приходится? Я, конечно, чуток сдал. Поезд мой давно ушел. Теперь вот часов с маятником стал побаиваться. Было дело: «тик» прозвучал, а «так» грозил не случиться вовсе, и лишь чудом в тот раз пронесло – иначе пришлось бы второй миссис У. траурное платье из шкафа доставать. Вообще-то, нынче траур мало кто носит. А уж как люди одеваются на отпевание и на похороны – глаза бы мои не глядели. Даже те, кто старается приличия соблюдать, приходят как в фирму на собеседование.

Да знаю, знаю я, как теперь считается. Важно, какое у тебя нутро, а как ты одет – это дело десятое. Вы уж меня простите, но, если у кого слезы в три ручья, а видок такой, будто он на дворовую распродажу собрался, это никуда не годится. Я такому в своей тетрадочке минус поставлю.

Простите, заболтался. Вторая миссис У. давно бы меня окоротила. Не выносит, когда языком чешут, а что такого, нынче все так.