Любовь и так далее

Если вдуматься, я везучий сукин сын. Бога гневить не стану. Дети в люди вышли, трое внучков, один другого краше, гордость моя. В банке счет имеется, на мой век хватит, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Так-то я ничего особо не хочу, но желание одно загадал. Чтобы хоть одним глазком на Джиллиан посмотреть. Хоть бы фото ее раздобыть – все лучше, чем ничего. Но первая миссис У. сразу между нами Берлинскую стену возвела, а вторая всегда была против. Джиллиан, говорит, сама должна шаг навстречу сделать, если ей это нужно. А беглому отцу, дескать, никто права не давал в ее жизнь соваться после стольких лет. Интересно, какая она стала. Ей, должно быть, сорок с хвостиком. Детки-то есть? А вдруг ее в живых нет? Подумать страшно. Ну, если бы самое плохое случилось, уж мадам как-нибудь меня бы разыскала, хоть этим утешаться буду. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Слушайте, а у вас ни у кого, случайно, фотографии ее нет при себе? Точно? Да ладно, вам с ней ссориться не резон. У вас в дверь звонят, что ли? Вы уж меня не выдавайте, ладно? Первая миссис У. меня знать не желает, мягко говоря. А мне уже покоя охота. Больше всего на свете.

МИССИС ДАЙЕР: Я хочу, чтобы мне починили калитку. И дверной звонок. Хочу, чтобы дерево это дурацкое кто-нибудь свалил, оно мне всегда глаза мозолило.

Хочу воссоединиться с мужем. Урночка его у меня в спальне хранится, в комоде. Хочу, чтобы прах наш совместно развеяли. И полетим мы вдвоем по ветру.

ОЛИВЕР: Чего я хочу? Героя.

Ищу героя! Нынче что ни год
Являются герои, как ни странно,
Им пресса щедро славу воздает,
Но эта лесть, увы, непостоянна.

Хотеть – значит желать того, чего у тебя нет. Желать того, чего тебе не хватает. Неужели все так просто? А можно ли в принципе хотеть того, что у тебя уже есть? В самом деле: можно страстно хотеть пылкого продолжения имеющегося. А кроме того, можно хотеть избавиться от имеющегося. Значит, это тот случай, когда тебе недостает нехватки? Здесь мне видится некий перехлест.

К слову: героя не ищу. Не время нынче для героев. Даже при звуках славных имен «Роланд» и «Оливьер» нам сегодня представляются двое лысеющих ветеранов, которые вышли на лужайку погонять шары: правые коленки едва не касаются резинового коврика, и сквозь мягкий предзакатный свет катятся подкрученные асимметричные шары-«вудсы» – туда, где поблескивает небольшой белый шар «джек». Стать героем собственной жизни – это максимум, на что сегодня можно рассчитывать. Стать героем для других? Ни один человек не может быть героем для своего лакея, сказал кто-то из великих. (Кто? Сдается мне, какой-то немецкий мудрец.) Стало быть, даже хорошо, что у меня нет лакея. В противном случае им оказался бы кто-нибудь вроде Стюарта. И мне, чтобы снискать его расположение, пришлось бы превратить воду в органическое вино.

Под героем понимается безликий симулякр примера для подражания. Нам более не нужен индивидуализм, нам нужно, чтобы все были под одну гребенку. «Герой спорта» (протухший сатирический оксюморон) заявляет, что хочет стать примером для «юношества». Иными словами: добро пожаловать на клонирование. Если во времена Ронсеваля, когда грозно изогнутая панга сарацина Джонни отсекала подкожный жир с пухлого живота Европы… Momento… разве мы на этом еще не останавливались? Разве я на этом еще не останавливался?

Сейчас припомню, к чему это я. Жаль, что не помню, чего не хранит моя память. Ха!

ЭЛЛИ: Я спросила – наверное, поторопившись:

– А презик у вас есть?

Он удивился:

– Нет. Но я могу выйти купить.

Я говорю:

– Слушайте, на будущее: без презерватива даже речи быть не может.

От таких слов некоторые парни начинают беситься. Так что это еще и своего рода проверка. А он только и сказал:

– Взаимно.

– В смысле?

– В том смысле, что ни у одного из нас не должно быть причин для беспокойства. Ни по какому поводу.

Хорошо, что он это сказал. Мне, во всяком случае, понравилось.

С порога он обернулся:

– Больше ничего не нужно купить? Шампунь? Зубную щетку? Флосс?

Знаете, Стюарт куда интереснее, чем кажется.