Любовь к истории питая

Не только специалистам известны разгоревшиеся споры в изучении истории Руси и ее первых шагов как государства. Эти споры разгорелись еще в XVIII веке, когда в Россию приехали немцы — за титулами академиков. Им была по душе летописная фраза, что славяне будто бы жили в лесах «звериным образом», а государство образовано варягами, которые в IX веке были призваны добровольно и начали княжить, строить города. Тогда же был сделан вывод, что вся русская культура создана пришельцами-варягами. Норманнская теория русской истории — доныне не преодоленный этап в науке. А ведь против такой теории первым выступил еще Михайло Ломоносов: «Из оного можно заключить, какие пакости может наколобродить в русских древностях такая припущенная к ним скотина».

Известный русский археолог и этнограф И. Т. Савенков, который прославился своими раскопками в районе Красноярска, где обнаружил культурные слои, относящиеся к эпохе палеолита и неолита, обобщил древние памятники изобразительного искусства, «писаницы». Он же на примере шахмат доказал, что на Русь эта игра пришла в VIII веке. Связь славян с арабами, персами и хазарами началась в первом тысячелетии нашей эры.

Когда за плечами нашего народа, Отечества богатейшая история, тогда народ и Отечество монолитны и несокрушимы.

«Только больной и плохой человек, — говорил художник Виктор Васнецов, создавший образ непобедимости Руси в картине «Три богатыря», — не помнит и не ценит своего детства, юности. Плох тот народ, который не помнит, не любит и не ценит своей истории».

Послушайте, с каким сарказмом описывает нашу престольную писатель, довольно известный в 30-е годы нашего столетия.

«…С необычайной наглядностью выступает вся анархическая несостоятельность старого капиталистического строя, основанного на «священном праве частной собственности»… Рядом с семиэтажным плоским угрюмым «доходным домом», похожим на терку, — крошечный деревянный одноэтажный особнячок, постыдная хибарка какой-нибудь штаб-офицерской вдовы, выжившей из ума старухи, сидевшей на своем участке и на основании «священного права собственности» ни в коем случае не желавшей строиться, хотя бы вокруг возникали сорокаэтажные небоскребы. А ей наплевать!..

Тут же каким-нибудь дураком купцом наворочен замок с идиотскими башнями… А сколько этих ужаснейших: стиль «рюсс» с какими-то уму непостижимыми коньками, петушками, теремками, нарочито крошечными окнами, пузатыми колонками, безобразными украшениями в духе бездарного Строгановского училища!..

Сколько «стиль модерн» — с криволинейными дверями и громадными круглыми окнами, с переплетами под мистические стебли водяных лилий!..

Пройдитесь-ка по Москве… Станет совершенно ясно: наша теснота — следствие «священного (будь оно трижды проклято!) права собственности» хозяев старого мира».

О каком сохранении истории может ратовать такой писатель, если все, что создавали наши зодчие, чуждо ему!

Трудно удержаться, чтобы не привести тут слова прекрасного писателя Леонида Леонова из его «Раздумья у старого камня».

«…За минувшее полстолетия накоплен немалый сундук добра, хотя, на мой взгляд, и несколько одностороннего. Так, с веками, кладовые великого трудолюбивого народа пополняются все новыми поступлениями его трудов и вдохновений. Но вот уже не видать под ними одного почтеннейшего, на самом дне хранящегося предмета, давно, в прошедшие времена называвшегося хоругвью[2]. Из-за своей несколько подмоченной репутации словцо это из нашей памяти вышло из обихода. Родившиеся было ему на смену были вскоре зашлепаны губами ленивых ораторов, не в меру захватаны типографской краской. С тех пор не изобрели пока термина посвежее для обозначения знамен высшей святости, под сенью которых выигрываются всемирно-исторические сражения, совершаются неповторимые подвиги. В малой вещице сей сосредоточивается вера нации в свое песенное бессмертие, помогающая ей пережить любую во всем диапазоне стихийных напастей…»

Глава 6 «БАЯЗЕТ»

«Это мой первый исторический роман, — писал Валентин Саввич Пикуль в обращении к читателям романа «Баязет». — Первый — это не значит лучший. Но для меня, для автора, он всегда останется дороже других, написанных позже. Двадцать лет назад наша страна впервые стала всенародно причастной к раскрытию тайны героической обороны Брестской крепости в тяжелейшие первые месяцы 1941 года. Невольно прикоснувшись к раскаленным камням Бреста, я испытал потрясение…

Произошло удивительное, как во всяком творческом явлении, — момент «взрыва информации», — я вспомнил — это необъяснимо, — что нечто подобное уже было в русской истории. Отсюда и возник роман «Баязет» — от желания связать прошлое с настоящие».

Только через семь лет после «Океанского патруля» вышла вторая книга Валентина Пикуля, посвященная яркому событию русско-турецкой войны — обороне крепости Баязет в Закавказье.

Подлинные документы — письма, счета, донесения, рапорты, газетные сообщения прошлого века и составили канву исторического романа.

«В основу книги положены подлинные события», — уведомлял автор в предисловии.