Любовь напоказ

– Понимаю, – тихо проговорила она. – Поэтому и приехала. Подумала, что нотка привычной жизни тебе сейчас не помешает. И потом… – она осеклась.

– Что? – спросила я. Мне срочно нужно было отвлечься.

– Ты права. Плохая из меня была подруга. И очень долгое время. Я и не жду, что мы с тобой за вечер снова сблизимся. Но, может, когда-нибудь хотя бы общение наладим… – Дженни вздохнула. – Меня мучает совесть. Прокручиваю в голове то, что ты сказала на болотах, и понимаю, какой я была эгоисткой. Но самое страшное – я ведь и сама не знаю, когда стала такой! И теперь пытаюсь как-то загладить вину. Искупить грехи, так сказать.

Как ни удивительно, но это признание не стало самым странным событием, произошедшим за последние двадцать четыре часа. А мысль о примирении с Дженни не показалась такой уж безумной – может быть, потому, что моя жизнь за недавнее время и без того круто переменилась.

– Ты с Бреттом не общалась? – спросила она.

Я так спешила на кухню, что даже забыла проверить телефон.

– Нет пока, – быстро ответила я. – А что? Можешь что-нибудь посоветовать?

Дженни рассмеялась и доела своего «котика».

– Нет. Не в этот раз. Странно, правда? На его семью в городе чуть ли не молились. Лишнее напоминание о том, что у всех есть свои тайны. Что? – она схватила салфетку и вытерла рот. – Я глазурью перепачкалась?

– Нет. Просто… странно тебя тут видеть. И в то же время привычно. Понимаешь меня?

– Ну еще бы. Так удивительно снова тут оказаться спустя два года. Я сомневалась, стоит ли мне приезжать, но вчера ты и впрямь неважно выглядела, Бекка. Точно мыслями ты находилась совсем в другом мире. Да еще без книжки!

Я села за стол напротив нее.

– Какие тут книжки, когда твоя жизнь увлекательнее любых сюжетов!

Мы расхохотались. На мгновение показалось, что и не было тех двух лет ссоры, а нам снова по пятнадцать и мы лучшие подружки.

– Слышала? – Дженни оглядела кухню. – Кажется, где-то звонит телефон. – И правда, звонил. Причем мой. Я кинулась за ним в спальню. На экране высветилось имя Бретта. Я облегченно выдохнула.

– Бретт, привет! Как ты?

– Ты дома? – голос у него был глухой, как если бы он ехал на машине, опустив окна. Я сказала, что да, я дома. – Можно к тебе заскочить? Нам надо поговорить.

– Да, конечно!

Я завершила вызов и побежала на кухню.

– Бретт?

Я кивнула.

– Уже едет сюда.

– Кажется, теперь мне точно пора, – Дженни встала, и мы вышли в коридор. Я едва справлялась с желанием поскорее выпроводить ее за дверь – до того мне хотелось поговорить с Бреттом. Узнать, в порядке ли он. Дженни обернулась. Казалось, она хочет что-то сказать, но не может решить, стоит ли. – Я, кхм, надеюсь, что с ним все хорошо. Мой папа дружит с его отцом. Не хотелось бы, чтобы все обернулось так, что каждому придется выбирать сторону.

Должно быть, я что-то сказала в ответ, потому что она помахала мне и направилась к двери. Но уже в прихожей я ее окликнула.

– Кстати, отель просто роскошный! Бретт мне рассказал, что дизайном занимались твои родители.

Дженни расплылась в своей широкой – до ушей – улыбке, которую я не видела аж с девятого класса. До этой минуты.

– Спасибо, Бекка! – сказала она.

Двери лифта разъехались, и из них вышел Бретт. Он посмотрел на меня, на Дженни, на его лице отразилось смятение, он что-то сказал и подошел ко мне.

– Что тут творится? – спросил он, когда мы остались наедине. Вид у него был потрепанный. Я догадалась, что ночью он не спал.

– Долгая история. Как вчера все прошло? – я обняла его. Он несколько раз погладил меня по спине, а потом отпустил. Я посмотрела на него. На его лице застыло непонятное выражение. – Бретт? Все хорошо?

Он не смотрел мне в глаза.

– Можно с тобой поговорить?

– Конечно!

Я покосилась на дверь, поигрывая ключом. Вести Бретта в квартиру, когда никого больше там нет, казалось чересчур откровенным шагом. Поэтому я шагнула к лифту, понимая, что он последует за мной, и мы поехали на крышу. Пока кабина поднималась, никто не проронил ни слова. Уже на крыше я подошла к бетонной ограде и прислонилась к ней, глядя на город. Бретт остановился рядом, прижавшись боком ко мне. Словами не описать, как заколотилось сердце, стоило ему это сделать.

Я стала ждать, пока он возьмет меня за руку – он всегда так делал, когда мы оказывались плечом к плечу.

– Я часто сюда приходила в детстве, – объяснила я.

– Чтобы почитать?

Я закатила глаза.

– Нет. Не почитать. А подумать. Почему-то тут, на высоте, мне становилось легче. Мир казался таким маленьким, а вместе с ним и мои проблемы. И страх отступал. – Я посмотрела на Бретта. Он задумчиво кивнул. – Неразговорчивый ты сегодня…

Бретт мало изменился со вчерашнего вечера. В нем оставались и злость, и смятение. Взгляд скользил по городским видам внизу, будто на крышах чужих домов были написаны ответы на все его вопросы.

Выглядел он, как вчера, но держался отстраненно.

– Папа поздно вернулся домой, – проговорил он. – Я велел ему убираться, сказал, что он больше не может оставаться под одной крышей со мной и мамой.

– Он тебе не объяснил, что там за история с той женщиной?