Любовь не помнит зла (Трава под снегом)

— Да от тебя радостью за версту прет, руками потрогать можно! Что, баба классная попалась, да? Я в молодости тоже от баб настроением зажигался. Бывало, бывало дело. По утрам гору свернуть мог, такая сила внутри появлялась! Когда ты мне ее покажешь, сынок? Познакомь, интересно же!

— Что она, картина, чтоб ее показывать? — недовольно пробурчал Андрей, отводя глаза в сторону. — И вообще, у тебя это звучит как-то… не так. Я не хочу о ней в таком тоне разговаривать.

— Ого… Что, дело серьезными отношениями пахнет? Может, тебя и влюбиться, не приведи господи, угораздило?

— Да. Угораздило. И я этому рад. И вообще, это мое дело! Только мое!

— А если угораздило, так покажи свою бабу, не жадничай. Что в этом такого, не понимаю? Чего ты над ней, как царь Кощей над златом, чахнешь?

— Я не чахну. Просто не хочу, и все. Боюсь, сглазишь.

— Да ладно… Уж поверь мне, я знаю в женщинах толк. А ты в этом вопросе вообще мальчишка неопытный, просидел столько лет на одном месте, толстым Анькиным задом придавленный. Я же сразу оценю.

— Нет. Не надо мне твоих оценок. И толковости твоей не надо. Придет время — познакомишься. А пока не хочу. Она у меня женщина скромная.

— Хм… Скромная, говоришь? Что ж, не самое хорошее бабское качество — скромность. А она, часом, по внешности — не копия ли твоей Аньки?

— Слушай… Отстань, а? — едва сдерживая накипь раздражения, глухо проговорил Андрей. — Я же сказал — потом.

— Ладно, иди. Не больно-то и хотелось, — вяло махнул рукой Командор, утыкаясь в разложенные на столе бумаги.

— Обиделся, что ли?

— Нет. Мне чувство обиды незнакомо. Потому что не родился на свет человек, от которого я бы снес обиду. А кто родился, того уже в живых нет… Понял? А поскольку ты есть мой сын, то тебе все можно. От тебя — не обида. От тебя — милые мальчишеские капризы. Не более того. Ладно, иди… Мне работать надо.

Однако работать Командо́р больше не смог. Застряла заноза в голове, шевелилась обидной досадой. Он думал: «Нет, что этот наглый парень себе позволяет? Да он в ногах у отца должен валяться. Провидение благодарить за подарок в виде такого отца! Конечно, личная жизнь мужчины — неприкосновенна, в этом он с ним согласен. А с другой стороны — он же не чужой ему. Он же свой. В конце концов, он никогда не был ему по-настоящему отцом, и это тоже надо понимать! Любое новое состояние для человека непривычно. Тем более такое — состояние неожиданного отцовства. Оно трудное и незнакомое. Но видит бог, он старается, он изо всех сил радуется этому новому состоянию. В конце концов, он безмерно счастлив, если выражаться высоким штилем… А если так, то нет у Андрея никакого права оскорблять отца в лучших чувствах. Не наелись пока его мужские инстинкты сладкими родительскими ощущениями, им большего надо, им единения подавай, отцовой-сыновней близости, и по самой полной программе. Он имеет право, он отец!»

— Наташа, позови ко мне Игоря Хрусталева. Который охранником на входе стоит. Высокий такой, красивый. Ты тихо к нему подойди, поняла? Так, чтобы Андрей не видел, — проговорил Командор решительно в селектор.

— Хорошо, Андрей Васильевич. Сделаю.

Голосок Наташин стих, селектор ласково щелкнул, мигнул зеленой кнопкой. Задумчиво откинув красивую седую голову на спинку кресла, Командор побарабанил пальцами по подлокотникам, нахмурил слегка лоб. Да, с Игорьком нехорошо получилось, конечно. Да и с Иванычем, его отцом, тоже. Так с преданными людьми не поступают. А с другой стороны — на каком месте он должен Андрея на фирме держать? У него ж образования нет, даже самого мало-мальского. Слесарюга из автосервиса, ноль без палочки. Место начальника службы охраны — для него самое то. А отец и сын Хрусталевы и без должностей переморгаются, ничего страшного с ними не произойдет. Из дома же он их не выгоняет, в конце концов.

— Звали, Андрей Васильевич? — тихим приятным тенорком прозвучал от двери вежливо-почтительный голос Игоря.

— Да, Игорек, заходи. Чай-кофе будешь? А может, коньячку?

— Нет, спасибо.

— Ну, тогда сразу к делу?

— Слушаю, Андрей Васильевич.

— У меня к тебе будет поручение самого деликатного свойства, Игорек. Этого я не могу доверить никому, кроме тебя. Ты парень свой, я тебя с малолетства знаю.

— Я сделаю все, что вы мне скажете, Андрей Васильевич. Вы можете на меня рассчитывать в любом вопросе. Абсолютно в любом. Даже в самом интимном.

Игорь так преданно глянул шефу в глаза, что самому приторно стало. Переборщил, наверное. Хотя у шефа ни один мускул на лице не дрогнул, лишь выскочила из глаз маленькая искорка глумливой насмешливости, вроде того — эка ты, брат, загнул с интимностью-то.

— Нет, моя просьба не представляет собой ничего сверхособенного. Надо просто узнать, с кем встречается мой сын Андрей. Что за женщина, из каких кругов, возраст, семейное положение, ну, и так далее. Хочу удовлетворить свое отцовское любопытство, не более того. Справишься? Но только так, чтоб Андрею и в голову не пришло, что…

— А я уже сейчас готов вам сообщить всю информацию об этой женщине, Андрей Васильевич. Абсолютно полную. Хотите?

— Да? Но как ты?..