Любовь не ржавеет

С Колькиной матерью я разговаривала почти как с родственницей; знала, она поймет меня правильно. С Татьяной все обстояло иначе. Мы с ней почти не были знакомы, симпатии ко мне она не питала и потому должна была подумать невесть что.

― Как нехорошо получилось, ― смущено пробормотала я.

― Не обращай внимания. Татьяна тебя плохо знает и потому решила, что ты на Мишку нападаешь. Вот и обиделась за него! Но ты особо не переживай, она отходчивая. Завтра все забудет. А я с ней сегодня поговорю, объясню что к чему, ― попыталась успокоить меня соседка.

― Вы теперь все время дома будете? ― поинтересовалась я, стоя уже в дверях.

― Нет, опять уеду. Надо же этих огольцов на парное молоко да на свежий воздух вывезти.

Я лежала в темноте, накрывшись с головой простыней, и плакала. Слезы катились из зажмуренных глаз, ручейками стекали по щекам и шее и тонули в подушке.

― Ну, почему у меня все получается не так, как надо?

Между прочим, рыдала я не оттого, что меня отчитала Татьяна. Дело было в другом: я остро, до спазмов в горле, завидовала. Понимала, что жизнь у Татьяны далеко не легкая и простая, а все равно завидовала. Знала, что бесконечные хлопоты, дети, муж, работа отнимают много сил и по вечерам она, наверняка, валилась с ног от усталости. Все это я отлично знала и все равно завидовала. У неё был дом, где её ценили и ждали, были дети, которые каждый день её умиляли и радовали, был муж, который её любил, и была, наконец, свекровь, которая её жалела. У меня же, не знаю почему, все это отсутствовало. Ощущение одиночества стало настолько острым, что захотелось завыть. Не желая распускаться и потакать собственным слабостям, сердито одернула себя:

― Прекрати, все не так плохо. Кое-что есть и у тебя! И ты не должна об этом забывать.

Окрик подействовал отрезвляюще и, хотя плакать я продолжала, но уже без прежнего надрыва. А вот над мыслями была не властна и они помимо моей воли потекли назад, к нашей с Романом совместной жизни.

После свадьбы мы, по настоятельному требованию Аделаиды, поселились у них. Недолгий опыт общения с будущей свекровью подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и я пыталась объяснить это мужу. С пеной у рта доказывала, что мы взрослые люди и должны жить отдельно, но он и слышать ничего не хотел. Твердил, что не может обидеть мать. И вообще, пока он заканчивает училище, я пишу диссертацию и денег у нас нет, проще переносить тяготы быта под крылом родителей.

Весь год я с нетерпением ждала окончания мужем училища. А весной, незадолго до выпуска, свекровь завела вдруг разговор о том, что нужно срочно звонить Ивану Ивановичу и Никодиму Никифоровичу по поводу академии. Дело происходило за завтраком, в мою сторону она демонстративно не глядела и обращалась исключительно к мужу. Однако, высказав ему все, что думала по этому вопросу, повернулась ко мне и, чеканя слова, добавила, что теперь её сыну потребуется особое внимание и усиленное питание. У меня испортилось настроение. Все это означало, что ещё три года мне предстоит жить рядом с ней и терпеть неусыпный надзор и мелочные придирки.

Все сложилось так, как хотела Аделаида. Благодаря стараниям папы-генерала, Роман, в отличие от большинства своих товарищей по оружию, после училища не поехал в гарнизон, а вопреки всем правилам в тот же год поступил в академию. Учеба в ней далась ему, нужно прямо сказать, легко. Зубрежкой супруг себя не обременял, на экзаменах вылазил исключительно на шпаргалках, но это не помешало ему по окончание остался в Москве.

Когда Роман поступил в академию, мы с ним проговорили всю ночь. Муж искренне не понимал, почему я не рада и что именно меня не устраивает, а на все попытки объяснить беззаботно отвечал: «Мелочи жизни. Плюнь и забудь». Под утро, когда спорить уже не было сил, я согласилась ещё немного потерпеть, а Рома клятвенно пообещал, что потом мы начнем жить самостоятельно.

И я, дуреха, поверила пустым обещаниям. Хотя нет, не поверила, просто не нашла в себе сил расстаться с мужем. Понимала, что он человек слабый и мне не опора, но продолжала любить.

14

Утром я встала с постели с опухшим лицом и головной болью. Шлепая голыми ногами по полу, вяло подумала, что жара в это лето стоит необычайная. Действительно, было раннее утро, а на небе не наблюдалось ни облачка и солнце палило так, будто нечаянно спутало нашу среднюю полосу с Африкой. После бессонной ночи в душной комнате чувствовала себя раздраженной и усталой. Идти на работу настроения совершенно не было, хотелось улечься на раскладушке в тени деревьев, лениво наблюдать за игрой солнечных бликов на листьях и не думать ни о чем серьезном... особенно об убийствах и преступлениях. К сожалению, теперь я была одинокой дамой, выбравшей независимость и потому обязанной полагаться только на себя. А если принять во внимание, что впереди маячила зима, когда трат станет больше, то манкировать службой и валяться в саду было для меня непозволительной роскошью.

Бросив последний критический взгляд в зеркало, пришла к выводу, что выгляжу отвратительно и тут же сердито нахмурилась.