Любовь не ржавеет

Николай водворился у себя и затих, я же под впечатлением пронесшейся над головой грозы испуганно плюхнулась за стол и затаилась. Некоторое время пребывала в оцепенении, потом постепенно оклемалась и начала маяться от безделья. Сидеть без движения да ещё по соседству с разгневанным начальством было просто невыносимо и, чтоб хоть как-то занять себя, начала прислушивалась к тому, что происходит за дверью. К сожалению, оттуда не доносилось ни звука и понять, чем занят хозяин кабинета, не представлялось возможным. Очень скоро это пустое занятие мне наскучило, на смену испугу (между прочим, не такому уж и сильному) пришло раздражение. Вот оно было действительно сильным и с каждой минутой крепло, пока не перешло в открытую озлобленность. Чего, в конце концов, этот Николай разошелся? Ну, собрались люди в холле вместо того, чтобы усердно трудиться на благо хозяйской фирмы! Так ведь не просто так собрались, повод имелся! Да ещё какой! Третье трагическое происшествие за такой короткий срок! Подобное кого угодно выбьет из привычного ритма, а мы не роботы бездушные, как думают некоторые. Нам и пообщаться нужно, и обсудить случившееся, и поддержать друг друга. В конце концов, страшно не одному Кольке! А на меня чего накинулся? Это уж ни в какие ворота не лезет! Сам же просил помочь! Интересно, как он себе это представлял? Думал, я смогу это делать, не сходя с рабочего места? Умник! Нужно же поговорить с людьми, расположить их к себе, найти с ними общий язык, а это очень не просто!

Чем больше размышляла, тем сильнее распалялась и, в конце концов, дошла до точки кипения. Резко вскочив с кресла, так что оно откатилось в сторону и шваркнулось о стену, я, громко стуча в знак протеста каблуками о наборной паркет, вылетела из комнаты. Пробежав по безлюдному коридору с плотно затворенными дверями, вихрем влетела в кухню и гневно потребовала от пожилой женщины, что возилась с кастрюлями, большую чашку кофе. Между прочим, это тоже был своего рода местью ненавистному Кольке. Знала же, что крепкий кофе мне противопоказан, но назло ему собиралась выпить полную чашку. Вот станет мне плохо, пускай тогда мучается от стыда за свое безобразное поведение.

Выхватив из рук обалдевшей кухарки горячий напиток, рысью вернулась к себе, с грохотом поставила кресло на его законное место и тяжело рухнула в него. Из-за двери кабинета по-прежнему не доносилось ни звука, а мне очень хотелось, чтобы Николай услышал производимый мной шум, вышел, и я смогла бы высказать ему все, что накипело. Однако, он не появлялся, и я в бессильной злобе принялась яростно размешивать сахар, громко звеня чайной ложкой.

Кофе был выпит, но облегчения не принес. Я по-прежнему кипела от злости, а в таком состоянии усидеть на месте просто невозможно. Нужно было срочно найти себе занятие, если не хотела получить апоплексический удар на нервной почве. Поэтому, я вскочила и занялась наведением порядка в многочисленных шкафах, что стояли вдоль стен. Не могу сказать, что в этом была острая необходимость, поскольку Николай, крайне педантичный в делах, держал свое хозяйство в образцовом порядке. Просто, эти шкафы были первыми, что пришло на ум, вот я и бросились к ним. Двигая и швыряя папки с документами, которыми эти шкафы были забиты под завязку, я производила не меньше шума, чем слон, забредший по ошибке в посудную лавку. Не услышать весь этот грохот мог только тотально глухой, но Николай, тем не менее, так и не объявился. Я же постепенно увлеклась работой, и оставшееся до перерыва время пролетело незаметно.

Ровно в тринадцать тридцать, я с силой, так что зазвенели стекла в створках шкафа, захлопнула дверцы и направилась к выходу. К тому моменту я уже потеряла всякую надежду выманить неприятеля из его укрытия, а тут вдруг дверь кабинета распахнулась и на пороге возникла громоздкая фигура.

― Ты это куда? ― хмуро осведомился хозяин.

― Обедать, ― сердито выпалила я, яростно сверкая глазами. ― Или это тоже в твоей империи запрещается?!

― Уже перерыв? Так скоро? Ладно, ешь быстрее и сразу же возвращайся сюда, ― недовольно пробурчал начальник.

― Я вернусь сюда только после того, как закончится мое законное время и не минутой раньше. Имею право! А будешь притеснять, вообще уволюсь! огрызнулась я и дабы придать своему заявлению большую убедительность, лягнула ни в чем не повинный шкаф.

От удара стекла тревожно зазвенели, а Николай растерянно моргнул. Довольная произведенным эффектом, я взялась за ручку двери и собралась с достоинством покинуть поле битвы, как вдруг до меня донеслось сбивчивое бормотание:

― Не злись. Знаю, что по-дурацки вышло! Раскричался, напустился на тебя, обидел ни за что...

Не веря своим ушам, настороженно покосилась на Николая. Он стоял сгорбившись, с понуро опущенными плечами и вперив взгляд в гигантскую пальму, что привольно росла в горшке рядом с его кабинетом, приносил ей свои извинения.