Любовь не выбирают

— Этого не может быть, — раздельно, каким-то механическим голосом повторил Раалу и шокированно посмотрел на брата. — Ты же сейчас в полной силе?

— Полнее не бывает, — растерянно отозвался повелитель, прислушавшись к себе и убедившись, что энергия Смерти из него никуда не делась.

— Тогда почему они все еще живы?!

Мы дружно уставились на оторопевших от такого внимания девиц. И так же дружно отшатнулись, когда за их спинами прямо из пустоты сформировалось плотное черное облачко, подозрительно похожее на человеческий силуэт. А мгновением позже из него вышел еще один моран и, посмотрев на наши ошарашенные лица, с усмешкой сказал:

— Я объясню. Если вы, конечно, не против.

ГЛАВА 20

Это был совсем не тот моран, которого я помнила. Его длинные седые волосы больше не напоминали неопрятную паклю. С немолодого лица исчезли глубокие морщины. В темных глазах снова появился живой блеск, а на тонких губах играла самая настоящая, почти человеческая улыбка.

— Отец?! — растерянно выдохнул Таалу, машинально закрывая меня собой и создавая на ладони сгусток весьма неприятного вида, испускающий отчетливые эманации угрозы.

— Убирайся! — мгновенно ощетинился Раалу, без раздумий закрыв собой мою мать. — Ты мертв! Ты не должен здесь находиться!

Повелитель Маару, сквозь которого на мгновение проступила противоположная стена, молитвенно сложил руки на груди.

— Я действительно здесь не во плоти, дети мои. Но позвольте мне все объяснить. Быть может, тогда, сын мой, ты перестанешь меня ненавидеть. А ты, дочь моя, поймешь, почему старый оракул так старался тебя запутать.

Раалу скрипнул зубами, собираясь рыкнуть что-то еще, но тут на его плечо легла твердая ладошка госпожи Тейлары.

— Я бы его послушала, если не возражаешь.

— Я тоже, — поддержала я, и Таалу неохотно опустил руку, а плясавший на ней сгусток бесследно исчез.

— Говори. Но не думай, что это что-то изменит.

— Быть может, сначала отпустим отсюда леди? — смиренно предложил Маару.

Его сыновья неодобрительно покосились на испуганно присевших девушек, которые взирали на призрака с потусторонним ужасом, и неохотно кивнули.

— Вы свободны.

Несостоявшиеся невесты встрепенулись и, забыв изобразить положенный по этикету реверанс, без колебаний кинулись прочь. Не взглянув больше ни на меня, ни на маму, ни на призрака. Причем рванули они с места с такой скоростью, что я даже обеспокоилась, как бы они не убились на крутых ступенях. И облегченно вздохнула, лишь когда леди благополучно спустились, а затем со всех ног кинулись к дверям.

— Если позволите, я начну издалека, — так же кротко произнес повелитель Маару, едва невесты скрылись из виду. — С тех давних времен, когда боги еще только создавали наш мир. И со знакомой всем вам прописной истины, что Жизнь и Смерть — это две половинки единого целого. Точно так же как свет и тьма, любовь и ненависть, разрушение и созидание… Так мать-богиня создала верхний мир, населив его животными, птицами и людьми. Бог-отец создал подземелья, которые отдал моранам. При этом богиня доверила вам, жрицам, толику своей силы. А бог-отец отдал нам толику своей мощи, завещав хранить ее и тем самым оберегать верхний мир от угрозы.

— В наших летописях написано не так, — хмыкнула мама, бесстрашно выходя из-за спины Раалу.

— В наших тоже, — буркнул он, выразительно на нее покосившись.

Маару мягко улыбнулся.

— Суть не в том, как именно описан момент создания мира. А в том, что его верхняя половина составляет единое целое с подземельями. Единство есть во всем, дети мои: в нас, в вас, даже среди богов. Ведь богиня не зря зовется именно матерью: все живое в этом мире — ее рук дело. В ней сосредоточена сама жизнь, та самая благословенная искра, благодаря которой мы стоим здесь сейчас. Она — это средоточие гармонии, спокойствия, мира. Точно так же как бог-отец — воплощение энергии разрушения, но при этом и защиты тоже. Только благодаря его усилиям энергия Смерти копится здесь, внизу, и не вырывается в верхний мир. Только его стараниями наверху стала возможна нормальная жизнь. И его же волей так тщательно оберегается покой мирных жителей.

— Хотите сказать, бог-отец не враждует с нами? — недоверчиво переспросила я.

— Нет, дитя мое, — снова улыбнулся Маару. — И ты легко это поймешь, если внимательно посмотришь на закат. Если увидишь, с каким нетерпением тянутся к заходящему солнцу длинные тени. Как бережно они укутывают его покрывалом ночи. И с какой нежностью ночь целует зарю, когда каждое утро отпускает солнце на свободу.

У меня расширились глаза.

— Значит, наши боги в действительности — не враги друг другу?

— Они создатели, — неожиданно подтвердила мама. — Противоположные по сути, но неразрывно связанные друг с другом. Как день и ночь, свет и тьма… ты это хотел сказать, моран?

— Конечно, — прошелестел Маару.

Я пораженно повернулась к наставнице.

— Мама! Но почему ты не говорила об этом раньше?! Почему наши сестры до сих пор свято верят, что тьма — это зло, и ее надлежит немедленно уничтожить?!