Любовь по-санкюлотски

Раздраженные мужья мало-помалу начали поколачивать своих супруг. К ссорам и дракам между женщинами стали прибавляться семейные кулачные бои, продолжавшиеся порою до поздней ночи и делавшие лагеря мало похожими на военные.

Эти неурядицы в конечном счете полностью погасили всякий энтузиазм солдат Революции. Многие из них, чтобы избежать семейных дрязг, стали дезертировать из армии. И тогда вмешалось военное ведомство, известное своей чувствительностью.

По Франции пошли докладные записки: «Число женщин в армии просто ужасающее, — жаловался агент Дефрен военному министру Бушотту, — эти рты очень дорого обходятся Революции, а солдаты наши в конечном счете станут ни к чему не пригодными».

Со своей стороны Карно писал: «Места расквартирования и казармы забиты женщинами; они разлагают войска и выводят из строя, заражая болезнями, больше солдат, чем самый страшный из врагов». А Сеньо заявил: «Войсковые жены — так называют себя женщины, ушедшие за солдатами, — очень снижают боевой дух мужчин. Энтузиазм ослабевает, нам доносят о многих случаях дезертирства. Необходимо срочным образом отослать домой всех этих самок с горящими и…, которые являются истинной причиной падения нашего авторитета в глазах Европы».

И тогда Карно, обеспокоенный таким состоянием дел в армии, направил доклад в Комитет национального спасения. Вывод его был однозначен: «Пришло время принять на этот счет очень суровый закон: избавьте нас от потаскух, следующих за армиями, и все будет в порядке».

30 апреля 1793 года Конвент обнародовал «Декрет об отправке домой находящихся в войсках женщин». За исключением прачек, по четыре на батальон, маркитанток, которым командиры дивизий должны были выдать отличительные знаки, все женщины, независимо от их положения, должны были рассматриваться как элементы, не приносившие войскам пользы.

Обнародование этого декрета имело, как легко себе можно представить, сильный резонанс. Войсковые жены начали было выражать протест, заявив, что их мужья очень в них нуждаются и что они не намерены подчиняться подобному несправедливому приказу, преследовавшему целью разрушить их семьи… Потом, видя, что офицеры были все-таки настроены выполнять приказ, они взбунтовались и заставили своих мужей протестовать вместе с ними против декрета.

— Или мы остаемся, — говорили они, — или уйдем, но вместе с нашими мужьями.

Удрученные командиры предпочли не замечать того, что творилось в войсках, и декрет не был претворен в жизнь.

Эта капитуляция только усилила беспорядки в армии. Почувствовав свою силу, войсковые жены начали практически распоряжаться и командовать в лагерях. Они превратили палатки в городские салоны, привнесли в лагерную жизнь зачатки светской жизни, начали устраивать что-то вроде приемов, посиделок, сплетен…

Результат не замедлил сказаться: вскоре все окончательно переругались друг с другом, что, естественно, не очень способствовало укреплению боевого духа войск, ведущих бои.

Подобное положение в армии не могло не встревожить членов Конвента.

И 26 нивоза II года помощник военного министра Журдей написал генералу Шарбонье, главнокомандующему Арденнской армией: