Любовь под маской льда

Грант вытащил из холодильника большую тарелку — скорее, блюдо, серебряное, с изогнутыми ручками по бокам. На нем лежали ягоды, ломтики сыра и мяса, оливки, крекеры и стояли маленькие чашечки с различными соусами.

— Во время нашей экскурсии по дому я был слишком резок. Дело в том, что моя спальня — личное пространство, я не планировал показывать его никому.

Слова его одновременно успокоили и опечалили Александру. Она понимала, что Грант выразился очень деликатно, дело было не только в том, что он не хотел показывать спальню гостям. Она, его бывшая любовница, жестоко обошлась с ним в свое время, и он, очевидно, не желал ее присутствия в родных стенах. А ведь когда-то она была одним из тех немногих людей, кто непременно был бы вхож к нему в спальню.

Поставив блюдо на стол, Грант вытащил две тарелки поменьше и бутылку вина.

— Сара всегда оставляет мне еды, которой хватило бы на троих. Но таким образом я не голодаю пару дней.

Он налил в бокалы золотистую жидкость с пузырьками, поднимающимися к поверхности.

— Шампанское? — спросила Александра, поднося бокал к губам и ощущая щекочущее покалывание.

— Это игристое вино из Риу-Гранди-ду-Сул. В последние годы Бразилия стала одним из главных экспортеров игристого вина в мире.

Александра улыбнулась, уловив нотку гордости в его голосе. Она сделала глоток и с чувством произнесла:

— Вкусное!

И тут Грант улыбнулся — искренне, радостно, по-настоящему — впервые с тех пор, как они встретились снова. Лицо его преобразилось из загадочно-меланхоличного, приятного в удивительно красивое.

— Это из винодельни моей двоюродной сестры. Она медленно, но верно идет к успеху.

Вопрос уже готов был слететь с губ Александры, но она промолчала, сунув в рот виноградинку.

— Что?

Подняв глаза, Александра поймала на себе испытующий взгляд своего собеседника. Она проглотила виноград слишком быстро и принялась мучительно кашлять. Грант обошел стол и сунул в руку девушки бокал. Сделав глоток, она произнесла:

— Ничего.

— Александра, я вижу, что тебе есть что сказать.

Что ж, подумала девушка, Грант и впрямь знает ее, как никто другой, стоит ли отрицать очевидное.

— Фотографии в твоей комнате — они ведь сделаны в Бразилии?

Он кивнул:

— Да, на ежегодном карнавале.

— Ты скучаешь по родной стране?

Грант резко выдохнул, не сводя глаз со своего бокала, а потом кивнул:

— Каждый день. — Подойдя к окну, он посмотрел на океан. — Большая часть моей жизни прошла здесь, в Штатах, но я чувствую себя так, словно какая-то часть меня потеряна. Родные со стороны отца и матери, моя история — все это там, в Форталезе.

— Ты думал о том, что когда-нибудь сможешь вернуться?

Грант поднял бокал к свету и внимательно посмотрел на золотистую жидкость в нем.

— Я хочу поехать туда в этом году после запуска «Пирсон групп». Если все будет хорошо, то мы с матерью уедем туда следующей весной.

Александра онемела, чувствуя, как ее охватывает страх.

— Что? — потрясенная, вымолвила она. — Но ты ведь говорил, что вас там могут убить.

Грант повернулся к ней, и во взгляде его Александра увидела удовлетворение.

— Та группировка, что расправилась с моим отцом, была жестокой, но небольшой и дезорганизованной. Когда у меня появились деньги и связи, я начал вмешиваться в их дела. Где задержат груз, где появится полиция. Разнесся слух, что тот, кто убил отца, ненадежный человек, что, может, он даже сотрудничает с полицией. Его убили в прошлом году, а группировку распустили.

Александра ощутила неприятный холодок — у нее возник новый невысказанный вопрос.

— Я не заказывал его убийство, — ответил Грант, безошибочно угадав ее мысли.

— Я… Грант, я не…

— Ты думала об этом. Не скрою, мысль эта и мне приходила в голову. У меня был шанс… — Грант сделал глоток вина. — Я всегда говорил себе, что хочу разбогатеть, чтобы ни я, ни мама больше никогда не знали, каково это — жить без денег. В Бразилии мы не были богачами, но там наша жизнь была счастливой. Здесь же, в Штатах, наедине со своим горем и в чудовищной съемной квартире… — Грант снова умолк, задумавшись. — Я знал, что если стану богат и неуязвим, то непременно сотру с лица земли эту банду негодяев.

В голосе его зазвучали горькие нотки, и Александра непонимающе посмотрела на него: неужели он осуждает себя за жажду мести? Его, совсем еще ребенка, лишили отца и родного дома, перечеркнули его юность, отняли у него родных и друзей. Любой бы на его месте решил отомстить. Грант же внезапно произнес:

— Теперь, когда ты все знаешь, ты, вероятно, сочтешь, что я вовсе не принадлежу этому окружению.

— О чем ты?

Грант усмехнулся зло и жестко.

— Не стоит отрицать очевидного: я стоял за этим убийством, ведь это я ослабил группировку, умышленно создал ситуацию, в которой оно стало возможно. И я был рад смерти человека, по вине которого погиб отец. Я красиво одеваюсь, вожу дорогие машины, но под этой маской для тебя скрывается обычный уличный бродяжка.