Любовь тигра

Наглопевцев зевнул. Как-то без огонька он, черт возьми, рассказывал о своей разведывательной деятельности! Да и мы, черт бы его побрал, работали как-то без огонька! Куда-то девался огонек! Вот в прежние годы, я читал, наш разведчик один руку себе отпилил, чтобы уйти. Или, кажется, кому-то другому руку отпилил, чтобы тот ушел... что-то в этом роде. А мы? Руки-ноги целые, глаза наглые. Смежили тут свои веки, решили немножко вздремнуть перед решающими событиями. Напрасно Пахомыч проносился по пляжу, с оглушительным шепотом : «Я — осина!»

Во сне Пахомыч превратился в настоящую осину, которая одиноко серела среди пальм, и скрипучий голос Пахомыча скрипел, чтобы я на нем повесился. Как же, разбежался!

Реальность оказалась фантастичнее сна: Пахомыч танцевал с Наглопевцевым твист, вокруг валялось уже несколько бутылок, а Егор из своей — видимо, засекреченной? — рации извлекал разухабистую музыку. На что тайные, но могущественные силы наших государств тратят свои тайные, но могущественные, деньги? На пьянку, в сущности — иначе это не назовешь! Оформлено это, конечно, будет, как тайное, очень дорогостоящее знакомство двух агентов... а в сущности — обыкновенная гулянка. Может, остановить эту процедуру, сэкономив нашим государствам немалые деньги?

— Все! На сегодня достаточно! — я резко встал.

Все, застыв в самых неожиданных позах, с болью и недоумением смотрели на меня.

— Как это — хватит? Мы только начали! — капризно проговорил Наглопевцев.

— А ты-то, вообще, кто такой? — уже в бешенстве закричал я. — Самозванец! Кто тебя звал? Разведку какой страны ты, в сущности, представляешь?

Наглопевцев нагло молчал.

Я уже понимал, что вспылил напрасно — не на это, так на что-то подобное деньги уйдут...

— Ну все! — проговорил я. — По рюмочке — и довольно!

Все оживились, задвигались.

— Вот это разговор!

Я отозвал в сторону Егора:

— Во сколько у тебя связь?

— Связь? — растерянно забормотал он, роясь в кармане. — Какая связь? Ах, да!

Смятые комканые бумажки выпадали на песок — но нужной среди них не было.

— Когда же у меня связь? — стоя на четвереньках, задумался Егор.

— В шестнадцать Москвы у тебя связь! — не выдержав, рявкнул Пахомыч.

— А по-лондонски это во сколько? — приподняв голову, поинтересовался Егор. Но тут руки у него подломились, он ткнулся мордой в песок и внезапно заснул.

Хорошая у нас с ним получается «борьба идеологий» — то я сплю, то мы оба. Только Пахомыч не терял классового чутья — будил нас обоих, но, к сожалению, когда он Егора добуживался — я засыпал, когда я был разбужен — засыпал Егор. Борьбы не получалось! Наглопевцев метался вместе с Пахомычем, и предлагал непрерывно себя: то вместо Егора, то в качестве меня.

— Так за кого ты, дери тебя за ногу? — рявкнул Пахомыч.

Вместо ответа наш «соловей» запел.

Потом вдруг к нашей живописной группе приблизился Феофан и, подняв мою голову из песка, страстно зашипел, что по полученным достоверным сведениям, человек «оттуда» ожидается на следующей неделе.

— ...А сейчас какая? — поинтересовался Егор.

Феофан совершенно бездумно, приняв Егора, видимо, за папуаса, отмахнулся от него, и плотно прижав свою голову к моей (любимый его жест), горячо шептал, что один из батонов, поданных ему на завтрак, оказался говорящим, и сообщил, что гость прибывает через неделю.

— А когда он это сказал?! — встревоженно спросил я, незаметно, косясь на спящего Егора.

— Кто?.. Батон? — задумчиво проговорил Феофан.

— Откуда мне-то знать, кто и когда тебе сказал? Видимо — батон?

— Ах, да... Три дня назад. А, может — шесть.

Да — с такими только работать! Кстати — правильно я делаю, что не работаю!

Феофан из-под руки слезящимися, гноящимися очами уставился вдаль.

— Ладно... не будем ему мешать... человек работает!

Мы отошли.

— Зато экологией они не мешали мне заниматься! — горячо воскликнул Егор. — В любой порт мира, на атомный полигон — пожалуйста!

— Думаю — даже помогали, — не удержавшись, съязвил я.

Он взъярился, как в молодые годы:

— Твой бесконечный цинизм выглядит отвратительно... даже в той ситуации, в которой мы оба с тобой находимся!

— А твой романтизм в этой ситуации... выглядит фиговым листком, который ничего не прикрывает... скорее — наоборот!

— Ладно, ладно, орляты... не петушитесь! — добродушно корил нас Пахомыч.

Но Егора уже было не успокоить! Каждый человек в любой, я заметил, ситуации находит оправдание своему поведению — оправдание, причем, благородное!

— А ты знаешь, что мы... в Португалии... своими телами затыкали трубы с токсичными отходами!

— ...В Португалии!

— Да, в Португалии! Ты, наверно, со своей совдеповской башкой считаешь, что нигде, кроме вас, нет проблем?

— Нет, ну почему? — спокойно проговорил я.

Но спокойствие еще больше ярило его. Где-то, по большому счету, можно было считать, что противоборство наше началось. Компьютеры, — я надеюсь, — в разных концах земного шара заработали, запиликали. Я надеюсь.

— Да, кстати, — вскользь поинтересовался я. — Что за задание у тебя, насчет меня? Ликвидировать?