Любовь тигра

Как все это понимать? На кого мы, черт побери, работаем — или, наоборот, кто работает на нас?

— Ну так и что? — не упуская инициативу, стараясь делать вид, что все идет по задуманному плану, промолвил я, разливая коньяк. — И что — эти старички и старушки... почему ты их не послал, когда понял?

— Это я и собираюсь сделать сейчас! — рявкнул Егор. — А, кстати, — чего это мы все про меня? Расскажи лучше ты! Как ты дошел до жизни такой? Уже пять лет во всех компьютерах мира твоя кличка маячит!

— Кличка?.. ну... и какая она?

— А ты не знаешь?.. «Дурак»! Причем, без перевода. Так же как «спутник». «Дурак».

Да-а... кличка неблестящая! Но главное, соответствующая действительности — раз я последний про нее узнаю!

— Лет пять, говоришь?

— А ты будто не знаешь?

Сказать ему, что я сам буквально только что про это узнал? Это значит — укрепить свою кличку! Да, крепко работают, держат в глубокой тайне — причем, и от самого разведчика — чтобы не проболтался! Умно!

— Но когда же все это началось? — теперь задумался я.

Любимый вопрос русского интеллигента — «когда же все это началось?» Может быть, еще в колыбели, когда я не думал об общем, об высоком и лишь тянул, как говорится, одеяло на себя? Ну — Егор более-менее понятно объяснил: купили, купили обманной славой... а я? Когда зародилась во мне подлость, беспринципность, готовность идти на все, неверие в идеалы?! Что-то такого момента я не помню!..

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка! — пытливо пробормотал я, взволнованно налил себе фужер коньяка, хлопнул. Егор с некоторым недоумением следил за моим оживлением. Обычно — люди выпивают коньяк, а потом — веселеют, а тут — наоборот!

— Ну-ка... в мягкой манере! — вдохновенно проговорил я, разливая снова.

— Осторожней, — хмуро проговорил Егор. — На рюмках отпечатки пальцев могут остаться!

— Не может быть! — горячо воскликнул я.

Проверили. Оказалось: не на рюмках остались отпечатки пальцев, а наоборот — на пальцах — отпечатки рюмок!

Стали думать встревоженно: хорошо это или плохо?

— Ты знаешь, — наконец, говорю. — По-моему, это хорошо!

— По-моему, тоже, — Егор говорит.

— Какое задание-то у тебя? — вскользь спросил.

— Всего пока что не сказали, — Егор говорит. — Первое задание пока — сблизиться с тобой!

— А чего, спрашивается, сближаться? Мы с тобой и так сблизивши!

Захохотали.

— Ну, не скажи! — Егор улыбнулся. — Мне на сбивание тебя с праведного пути выделены — вот — четыре тысячи восемьсот долларов, две тысячи четыре японских йены, два лева!

— А почему левов так мало? — обиженно говорю.

— Ну — все же — валюта социалистической страны... трудно достать... потому, наверное, — Егор говорит.

Некоторое время я дулся еще на слишком малое количество левов, потом простил.

Разлили по новой. Тут давно уже вокруг нас крутился солист Наглопевцев, драматический тенор, который должен был, по идее, своим пением покорить Запад, но застрял здесь. Жил, впрочем, неплохо, выпивку чуял за километр. И тут он уже давно спиралями ходил вокруг нас, равнодушно напевая — несколько раз на него, как тигр, из-за пальмовых стволов накидывался Пахомыч, отпихивал Наглопевцева, но тот, описав петлю, снова приближался. Наконец, обманув Пахомыча, сел. Запели втроем.

Пахомыч несколько раз мимо проходил, покашливая. После, в один из проходов, даже явственно проговорил: «Я — осина!»

Не мог уж в этой тропической местности не такой выделяющийся образ придумать: где тут осины? Строго ему указал.

— Это твой, что ли? — Егор спрашивает.

— Бери, — говорю ему. — Охотно тебе его отдам!

— А вот это не надо! — с обычным его сохранившимся гонором Егор говорит. — Этих явок, адресов, кличек — не надо! Мне дано четкое задание — работать с тобой — я и работаю.

— Тогда еще по рюмочке?

— Наливай!

Тут Наглопевцев с присущей ему наглостью в разговор встрял.

— Меня, между прочим, в Монголии тоже вербовали. Я им говорю: «Я певец!» А они мне говорят: «Ну и что? Пожалуйста — пой! А в свободное время — шпионь!» У меня как раз тогда на полтора года контракт с Улан-Баторской филармонией был. Ну — попел я, поглядел — за чем шпионить? За окнами гостиницы — степь до горизонта, и все! В пять утра — встает огромное красное солнце — и все! За солнцем, что ли, шпионить?

— Все вы лентяи, бездельники! — пробормотал я, разливая остатки (Наглопевцев подгреб со стаканчиком для бритья).

— Зато, вообще — отличная баба там у меня была!

— ...Монголка?

— Почему — монголка? Полька!

— Откуда там польки-то взялись?

— Да там поляки комбинат какой-то секретный строили!

— Вот за поляками и надо было следить! — вскричали мы с Егором в один голос. Инструктора!

— Не... — Наглопевцев зевнул. — За поляками Миха шпионил, сосед мой по номеру. Рожею заболел — пришлось эвакуироваться.