Любовь во время войны (СИ)

Это было сигналом — все так же медленно и осторожно, точно подкарауливая редкого и пугливого зверя, он стал подбираться к главному. В итоге все оказалось гораздо лучше, чем он себе представлял, хотя и слишком быстро. Каково было ей — понять было сложнее, и что означали две слезинки в уголках глаз — тоже. В любом случае, заснула она, положив голову ему на грудь.

Впрочем, он надеялся, что одним разом все не ограничится — хотя с нее и такое станется. Готов ли он к тому, что сегодня вечером ему не откроют дверь, вышвырнут вон, возненавидят? Клиган сделал еще один глоток. Ответа не было. Возможно, так и будет, возможно, он для нее всего лишь инструмент или лекарство, как зелье мейстера или кипящее вино для ран — разве не с этого все началось? Да даже если и так — жалел ли он? Вот на это ответ у него был: нет, не жалел. Ни об одном миге из того времени, что он провел в ее спальне и уже точно не о минувшей ночи. И, предложи ему кто выбирать — он снова выбрал бы так же.

Комментарий к 5.

========== 6. ==========

XI. Привилегия леди

Оказывается, засыпать в объятиях мужчины довольно приятно. А то, что было до – может быть не ужасом, мучением, суть которого – даже не сама боль, а ее постоянное ожидание – а чем-то другим. Нельзя сказать, чтобы ей было хорошо, но этого она и не ждала. Как она сказала тогда – «Я не хочу умирать, не узнав, как это бывает по-другому». Что ж – вот она и узнала. Узнала, что это такое, когда мужчина, который ложится с тобой в постель не для того, чтобы причинить боль и утвердить свою власть и даже не для того, чтобы удовлетворить свою похоть – хотя в его желании она не сомневалась. И, несмотря на отсутствие того удовольствия, о котором она только слышала, но никогда не испытывала сама, это все равно была лучшая ночь в ее жизни за очень, очень долгое время. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждое движение были как будто… Как ведро горячей воды, которой отмывают грязный пол. В этот раз его отмыть не удалось, но грязи стало меньше.

За первой ночью последовала вторая, за второй – третья, за третьей – четвертая и пятая. И каждую ночь ей становилось все лучше, все легче – неловкость постепенно уходила, она привыкала к Сандору в качестве своего любовника, и ей день ото дня нравилось делить с ним ложе все больше и больше. Он и сам ей нравился, Санса даже как-то поймала себя на том, что, среди дня, подумав о нем, улыбается, и тут же стерла с лица эту улыбку, спрятала ее поглубже.

Начать разговаривать с ним ей оказалось едва ли не труднее, чем в первый раз позволить коснуться себя. Он как раз не спешил сложившийся порядок, и первые несколько ночей после того разговора снова погрузился в молчание, только иногда спрашивал, не больно ли ей. Санса неизменно говорила, что нет, про себя думая, неужели он не понимает, как сильно изменились ее представления о боли – или она для него в чем-то все та же наивная девочка в розовом платье?

C этого она и решила начать. Как-то – уже после того, как в очередной раз все закончилось, и он лег рядом с ней, она заговорила:

- Мы оба сильно изменились с нашей последней встречи.

- Угу. Ты выросла, я постарел.

- Ничего подобного – она приподнялась на локте и погладила его по щеке, словно в потверждение своих слов. Сандор дернулся, но не оттолкнул ее. Санса снова легла рядом, положив голову ему на грудь и слушая стук его сердца.

- Когда мы говорили в Разрушенной башне, ты упомянул об одном человеке, септоне… - Она замолчала, не зная, как продолжить.

Сандор тяжело вздохнул.

- Ты хочешь знать?

- Да. Правда за правду.

- Хорошо, я тебе расскажу. – Он подтянулся на подушках, и полусидя, продолжил. – Когда твоя проклятая сестрица бросила меня умирать в Долине, я был тяжело ранен. Рэй и его люди нашли меня не сразу – а я был так плох, что он даже решил, что я уже умер. А когда понял, что я жив, то промыл и перевязал мои раны и увез с собой.

- Ты был рад?

- Хрена с два. Я мечтал сдохнуть поскорее, а для меня все это значило только продолжение мучений. Я бранился и богохульствовал, надеясь, что он не выдержит и бросит меня. Но этот тип оказался крепче, чем я думал – он лечил меня, не обращая внимания ни на мою брань, ни на вонь, которая от меня исходила. Меня привезли в общину – кучка бедняков, которые, услышав его проповедь, последовали за ним в надежде на лучшую жизнь. Там меня продолжали лечить, и, в конце концов, я встал на ноги.

- И ты остался с ними?

- Да.

- Почему?

- Мне было некуда идти.

Этот простой ответ почему-то поразил Сансу.

- К тому же – продолжил Сандор – мне было там хорошо. Меня никто не ненавидел, не пугался моего лица, и я был полезен.

- Мне казалось, тебе нравилось, когда тебя ненавидят.

- Да. И сейчас это удобно. Но и без ненависти можно жить. Это то, что Рэй мне объяснил.

- Ты хотел бы там остаться навсегда?

- Не знаю. Возможно, если бы не это гребаное Братство, так бы оно и было. А может и нет. В любом случае, я уже не там, а здесь.

- И ты рад?