Любовная капитуляция

Кэтрин, обращаясь, казалось, к самой себе.

Донован почувствовал прилив жалости, но ничем не

выдал своих чувств.

—

Не я, король.

—

Но ты имеешь влияние на короля...

—

Ты хочешь поторговаться, Кэтрин? — спросил

Донован с видимым интересом.

147

Кэтрин провела языком по пересохшим губам и

подняла глаза:

—

Да.

—

И что это за сделка?

На этот раз в вопросе сквозило любопытство;

казалось, Донован что-то обдумывал.

—

Я... не перенесу смерти брата, — полушепотом

отозвалась она.

Донован пожал плечами.

—

Ты пока что ничего не сказала об условиях.

Кэтрин хотелось выложить Мак-Адаму все, что она о

нем думала, но речь шла о жизни брата, и собственная

участь отступала на второй план.

—

Я... я не стану больше противиться тебе. Я

сделаю все, что ты... вы прикажете. Я отдам... все за его

жизнь.

Донован, казалось, взвешивал все «за» и «против».

Затем он улыбнулся, и сердце девушки отчаянно

застучало.

— «Все» — это сильно звучит; но как хотя бы одним

глазком увидеть то, что мне предлагается? Согласись, я

имею право убедиться в качестве товара! К примеру, я

бы мог увидеть, что получу в порядке вознаграждения.

Что скажешь, Кэтрин? Маленький намек... сахар

вприглядку?

Стиснув

зубы,

дрожащими

руками,

девушка

расстегнула халат, единственный предмет одежды,

который был на ней. Донован в гробовом молчании

глядел на нее. Халат, соскользнув с плеч, упал возле ее

ног. Только собранные воедино остатки воли не давали

пробиться слезам, свидетелям мук утраты женской

гордости.

148

Донован почувствовал, как сердце в груди бешено

заколотилось. Боже, да она само совершенство!

Возбуждение волной окатило его. Кэтрин, дрогнув под

его

обжигающим

взглядом,

казалось,

утратила

способность думать. Он шагнул ближе и теперь

чувствовал дыхание девушки. Слегка дотронулся до

линии ее подбородка, провел пальцами по изгибу шеи к

плечу. Рука его опустилась вдоль ее тела, на секунду

замерла на ее нежной груди, затем соскользнула к

впадине бедер и там задержалась.

—

Ну, и как, устраивает тебя такая сделка? —

спросила девушка, пылая от стыда.

—

Да, — сказал он тихо и легко коснулся ртом ее

губ. — И я счастлив, что ты не предложила это другому.

Теперь я буду с еще большим нетерпением ждать нашей

свадьбы.

Он повернулся, чтобы уйти, и глаза Кэтрин

наполнились ужасом:

—

Но мой брат?!

—

Мне нечего предложить тебе, Кэтрин. Жизнь

твоего брата целиком в руках короля. Он не потерпит

ничьего вмешательства в свои права, даже с моей

стороны. Пусть эта короткая сцена станет прелюдией к

нашей совместной жизни. Ты будешь женой, о которой

другим останется только мечтать.

—

Ты подлый обманщик! — вскричала девушка,

лихорадочно натягивая свой халатик.

—

Я? Но в чем же я тебя обманул? Мне просто

хотелось поглядеть на то, что уже является моим. Нет,

Кэтрин, я больше не играю в такие игры. Я знаю, что

такое женщины. Не пытайся использовать свою красоту,

как предмет торга. Я, конечно, возьму тебя, но в

149

удобное мне время и без всяких предварительных

условий.

—

Ненавижу!

—

Даже сердясь, ты способна соблазнить святого!

А я не святой.

—

Тонкое наблюдение, — подтвердила Кэтрин,

крепче запахивая халат: Донован смотрел, не отводя

глаз.

—

Ты загораживаешься своей честью, как щитом.

Но тебе достаточно пообещать, что никогда не будешь

вмешиваться в мои дела, и в нашем браке установится

подобие мира.

—

Какое великодушие!

—

Ты этого не хочешь?

—

Хочу, — неохотно сказала Кэтрин.

—

И ты ручаешься своим словом?

—

Да.

—

«Да», — этого недостаточно, Кэтрин. Мое

доверие не настолько беспредельно. Произнеси вслух,

как ты обязуешься себя вести.

—

Я не стану вмешиваться ни во что. Я не буду

пытаться бежать.

—

Вот и славно.

Донован повернулся и начал одеваться. Кэтрин

хранила молчание до тех пор, пока он не двинулся к

двери.

—

Могу я попросить об одном-единственном

одолжении? — напряженно спросила она. Донован

повернулся и выжидающе посмотрел на нее. — Я бы...

мне хотелось бы узнать о приговоре брату как можно

быстрее... если можно.

150

Мак-Адам изучал взглядом ее внешне покорную и

беспомощную фигуру. Тень страдания в ее глазах

подействовала на него, и он не удержался:

—

Хорошо, я пришлю весть.

—

Благодарю.

Она отвернулась от него.

Чего проще, казалось, было бы подойти к ней,

заключить девушку в объятия, наобещать с три короба,

например, что в его силах спасти ее брата от смерти. Но

он не мог. Даже лучше, что между ними сохраняется

определенная дистанция. Кэтрин будет его, и со

временем он возьмет ее в руки, сделает из нее то, что

хочет. Настанет момент, и их стычкам и пререканиям

придет конец.

Донован вышел, и через секунду Кэтрин услышала,

как захлопнулась наружная дверь. Только после этого

она дала волю слезам.

10

Яков Стюарт созвал первый в свое правление

парламент двенадцатого июля. Он сам восседал в

резном кресле, подобии трона, на помосте, к которому